Энди уже сидел на полу, Тини на диване, Фицрой на другом стуле, а Джон сидел на подставке для ног, принесенной из кухни, поэтому его колени упирались в подбородок.

— Спасибо, Ирвин, — сказала Перышко, бросив ему в ответ искусственную улыбку, и села на стул.

Ирвин примостился рядом с Энди на полу, где он смог прислониться спиной к стене. Фицрой сказал:

— Так, Перышко, похоже, у тебя было много приключений.

— Еще бы, — сказала она.

— Так расскажи нам, — попросил Джон, — мы же для этого тут и собрались.

— Хорошо, — сказала она. — Они с самого начали вести игру по жестким правилам, арестовали меня за вымогательство и посадили за решетку. Со мной никто не говорил до часов шести, потом пришла адвокат, назначенная судом, у нее уже была своя договоренность с судьей, мне нужно было подписать бумаги о том, что я лгунья и согласна уехать из города и никогда не возвращаться.

— Это твой адвокат, — сказал Ирвин.

— Так было написано на бэйджике.

— Он там, чтобы от тебя избавиться, — напомнил ей Энди.

— Она. Марджори Доусон.

— И как она тебе? — спросил Джон.

— Она берет деньги и делает то, что хочет плательщик, — пожала плечами Перышко. — И когда же у меня появится нормальный адвокат?

Фицрой уже знал ответ на этот вопрос.

— Точно не раньше, чем они заговорят про тест ДНК, — сказал он. — Как только они скажут хоть слово о тесте, ты сразу же говори «О, тогда я, пожалуй, найму адвоката, который в этом разбирается».

Перышко поняла суть идеи, но ее все равно это раздражало.

— То есть мне придется иметь дело с этой Марджори Доусон?

Ирвин сказал:

— Перышко, это ненадолго. Как только они откажутся от этой идеи, они сразу же от тебя избавятся на раз-два. И тут же начнут думать, как Тини.

— Анастасия, — вставил свое слово Тини.

— Ой, да они уже давно отказались от этой старой идеи, — уверила его Перышко. — Мы это уже прошли.

— Как? — удивился Фицрой, даже выпрямился. Но прежде, чем она успела ответить, Джон сказал:

— Нет, это не выход. Перышко, расскажи нам все, что произошло с самого начала.

Она рассказала обо всем с самого начала, даже обращая отдельное внимание на то, в каком бешенстве она была из-за того, что ей пришлось провести ночь в камере.

— Я никогда в жизни не была в тюрьме, даже ни минуты.

А потом она рассказала им и хорошие новости о том, что ее прадеда Джосефа Рэдкорна не только помнили, но его и увековечили на дощечке, сделанной могавками, чьи родственники, возможно, и столкнули его с высоты.

— Это шикарный новости! — воскликнул Ирвин, как будто Перышко и сама этого не знала.

Фицрой задумчиво сказал:

— Когда я изучал материал, я не встречал какие-то упоминания об этой табличке. Господи храни могавков.

— Убийственно, но очень глубокомысленно, — прокомментировала Перышко.

— И что будет дальше по плану? — спросил Джон.

— Доусон, адвокат, собирается поговорить с людьми из резервации, — сказала Перышко, — а завтра она мне позвонит, и мы с ней встретимся.

— И вот тогда и начнется разговор о тесте ДНК, — сказал Ирвин.

— Окей… А что будет делать Перышко? — спросил Джон.

Перышко уже не один раз проходила через это с Фицроем. Он сказала:

— Я скажу ей «Милочка, да это же отличная идея.