— Доброе утро, Ваша честь, — нервная улыбка промелькнула еще раз, и она уткнулась в свой желтый блокнот. — Судья… Ваша честь. В попытке извлечь тело Джосефа Рэдкорна из его законного — и окончательного — места захоронения, управляющие казино…

— Ваша честь, я проте… — крикнул Уеллес.

— Перерыв тридцать минут, — заявил судья Хигби. — Удар молотка и судья удалился в свой кабинет смотреть сериал.

— Продожайте, Марджори.

— Спасибо, Ваша честь. В попытке извлечь тело Джосефа Рэдкорна из его законного — и очевид… — она закашляла, вспомнив, что однажды она уже проворачивала эту слабую шутку, — и окончательного — места захоронения, управляющие казино доказали, что они верят в тот факт, что Перышко Рэдкорн является потакноби. И с момента ее появления здесь, чтобы сделать свое заявление, все их действия были основаны не на том, что они были уверены в ее мошенничестве, а на том, что они знали, что это правда. Всеми силами они пытались удержать ее от ее законной доли в казино, несмотря на то, что они знали, что она потакноби. Своими действиями они демонстрируют, что их присутствие в суде — всего лишь обман, придуманный, чтобы выиграть время. Таким образом, они смогут защитить себя с помощью еще более коварных мер. Поскольку они продемонстрировали, что верят в факт, что Перышко Рэдкорн является тем, кем она себя заявила, поскольку нет никого, кто мог бы опровергнуть ее заявление, вы не видим никаких причин продолжать это дело в суде, поэтому мы просим снять все обвинения с Перышка Рэдкорн.

— Очень хорошо, Марджори, — одобрил ее речь судья.

Теперь она уже улыбнулась искренне, и выглядела слегка удивленной. Судья заметил, что Шрек тоже выглядел слегка удивленным. Судья ожидал, что Шрек сам сделает заявление о снятии всех обвинений, и судья бы удовлетворил это заявление. Но Шрек еще не понял не только как работает политика здесь, но и весь закон. Когда весь этот бардак закончится, Шрек и Уеллес, и все их юридические советники, со своими дипломатами и красными галстуками уедут с радостными воплями назад в Нью-Йорк. А судья Т. Уоллес Хигби и адвокат Марджори Доусон будут еще годы перемалывать это дело.

— Спасибо, Ваша честь, — сказала Марджори. — Надеюсь, вы уделите этому заявлению особое внимание.

— Генри Дэвид Торо, — сказал он ей и всем остальным в зале, — сказал: «Некоторые косвенные доказательства очень сильны, когда найдешь форель в молоке». Сегодня утром мы и нашли форель в молоке — в этом вы правы — но на данный момент, у нас нет прямых доказательств, что именно Роджер Фокс и Фрэнк Огланда испортили молоко. Марджори, если вы меня перебьете, мы будем уходить на перерыв до самого обеда. Вот и хорошо. Представители власти в Нью-Йорке будут решать, кто ответственный за форель в молоке. Марджори, если они решат, что виноваты в этом Фокс и Огланда, я с радостью удовлетворю ваше заявление.

— Спасибо, Ваша честь, — сказала Марджори и села на место.

Встал Уеллес:

— Ваша честь, я могу сказать?

— Конечно, мистер Уеллес.

— Поскольку вы, Ваша честь, сами сказали, что вопрос касательно трех парней будет решаться в другом месте, и наша апелляция решается в другом месте, я полагаю, есть смысл приостановить данный процесс, пока не будет принято решение в одном из этих мест.

— О, мистер Уеллес, я не думаю, что нам стоит ждать, — ответил ему судья. — На самом деле, главная моя цель сегодняшнего собрания — это отдать приказ о совершении теста на ДНК, без всяких отлагательств.

Уеллес выглядел очень удивленным.