Анна что-то говорит мне, но я не слышу ее. Перед моими глазами снова застывает образ Джейн Мортис, и я совершенно бессилен, не в состоянии сопротивляться нахлынувшим воспоминанием о недавней встрече. Настороженный взгляд карих глаз, застывший на мне, густые темные волосы, слабо колыхающиеся на ветру, пухлые, сочные губы, движущиеся, произносящие что-то, но что именно — я не могу услышать…

— Росс.

Джейн должна держаться подальше от моего брата.

— Росс!

Она должна держаться подальше от нашей семьи.

— Мне больно, Росс! — до меня доносится крик Анны, и я распахиваю глаза.

Я слишком сильно кусаю ее.

Анна смотрит на меня в полном недоумении.

— Какого черта? — спрашивает она, держа руку на моей груди, отталкивая.

Я не могу шевелиться какое-то время, а потом отстраняюсь от девушки. Она удивляется сильнее.

— Тебе пора, — хриплым голосом произношу я и застегиваю молнию на брюках.

— Что? Почему?

— Просто уходи, Анна. Я закончил. Ты мне больше не нужна… Сегодня, — добавляю непринужденно спустя несколько секунд.

Анна — не из тех девушек, которых после таких слов закатывают истерики. Она реагирует на наши отношения адекватно и спокойно.

— Окей, — неопределенно отзывается девушка и сползает с тумбы.

Анна поднимает с пола свои трусики и натягивает их.

А затем направляется к выходу.

— А как же… — начинаю я, но слышу громкий хлопок входной двери. — Твои вещи…

Анна ушла.

ПЯТАЯ ГЛАВА

Анна

Мама затягивает пояс на красном халате потуже и поворачивается к плите, чтобы продолжить готовку завтрака для меня. Глядя на нее, я обуваю кеды, прыгая по ступеням лестницы на одной ноге.

— Доброе утро, — говорит она без энтузиазма.

— Доброе, — я хватаю пончик из вазы для фруктов и сминаю его буквально за пару секунд.

— Не перебивай аппетит! — мама все так же повернута спиной ко мне.

— Я опаздываю на занятия , — начинаю я, глядя на ее растрепанный светлый затылок.

— Нам надо поговорить, Анна, — у нее светлые глаза, но когда она сердится, они приобретают темный оттенок.

Прямо как сейчас.

— Я опаздываю на занятия , — повторяю я, пожимая плечами.

— Ты, черт возьми, съешь свой завтрак и выслушаешь меня! — строго заявляет мать.

— Кто-то встал не с той ноги? — ухмыляюсь я, намеренно пропуская мимо своего внимания ее вспыльчивость.

Мама не отвечает, я поднимаю руки в качестве примирения и сажусь за стол.

— О чем пойдет речь? — уточняю равнодушно и закидываю ноги на стол.

Мама тут же оборачивается на звук и пронзает меня взглядом: «Черт-подери-красавица-ты-когда-нибудь-нарвешься». Я растягиваю губы в непринужденной улыбке и убираю ноги.

— Если я опоздаю на лекцию профессора МакКолла, это будет на твоей совести, — бормочу, протягиваю руку и отпиваю из стакана холодное молоко.

Мама отворачивается и выключает плиту. На кухне витает неприятной запах подгорелой еды, и я морщу нос. Готовка не входит в список талантов моей матери.

— Ты не можешь встречаться с ним, — заявляет она.

Какое-то время я сижу в ступоре и пытаюсь понять, что значат ее слова.

— Тебе пора прекратить смотреть свои сериалы, — с насмешкой в голосе отвечаю я. — Ты ведешь себя, как одна из героинь подобных маразматических шоу.

Мама игнорирует мою саркастическую шутку и нервно перемешивает деревянной лопаткой жалкое подобие нормального завтрака.

— Ты ведешь себя несерьезно, Анна, — укоризненным тоном произносит она.