— Перестань постоянно спрашивать, — пробормотал он через кусок ремня. — Просто делай!

Но сначала Бунтарка сделала кое-что еще.

Она быстро наклонилась и поцеловала Чонга в кончик носа.

— На удачу, — сказала она.

А затем зажала стрелу в кулаке и, сделав глубокий вдох, резко потянула.

Стержень выскользнул наружу с отвратительным хлюпающим звуком, и Чонг знал, что никогда его не забудет. Горячая алая кровь хлынула из раны.

— Держись, — приказала она и поднесла к ране раскаленный кинжал.

Боль оглушила его, но Чонг выдержал. Он кричал через кожаную полоску, так сильно впиваясь в нее зубами, что ощущал во рту привкус крови, но по-прежнему держался.

А затем почувствовал запах паленой плоти.

И только тогда потерял сознание.

50

Спустившись с холма, Бенни наблюдал, как Никс карабкается наверх. А затем, снова подумав о том, что это плохая идея, он вздохнул и, ухватившись за одно из отверстий в пластиковом полотне трапа, тоже полез вверх.

Трап был плотным, хотя и сильно раскачивался: лезть наверх оказалось просто, и здесь виднелось множество дыр, за которые можно было цепляться руками и ногами. Никс значительно опередила его, проворная, как обезьянка.

— Притормози, — предупредил Бенни.

— Догоняй, — откликнулась она и снова едва заметно улыбнулась.

Почти как прежняя Никс.

Бенни удвоил усилия, и они одновременно добрались до распахнутого люка. Осторожно, словно всматриваясь в окно заброшенного дома, откуда могли выглянуть призраки, они приподняли головы и заглянули внутрь.

Здесь было полно мусора. Порванные провода и сломанные приборы, поврежденные во время крушения, обломки сосновых веток и сухие осенние листья. И кости. Множество костей. Кости рук и ног, изящные изгибы ребер, часть черепа.

Бенни услышал, как Никс шумно вздохнула.

— Нет, — тихо произнес он. — Думаю, это обезьяна.

— Уверен?

Бенни поднялся выше и, забравшись в люк, присел на корточки. Приподняв кусок черепа, он внимательно осмотрел его.

— Обезьяна, — подтвердил он, и в его голосе послышалось облегчение.

— А здесь есть, гм, человеческие кости?

— Нет.

Но, забравшись в люк, Никс застыла на месте. Бенни проследил за ее взглядом, и увидел новые пучки засохших цветов и чаши для благовоний. И еще одну белую деревянную дощечку, на которой убористым женским почерком были выведены красные буквы:

ЭТА УСЫПАЛЬНИЦА — СВИДЕТЕЛЬСТВО ГЛУПОСТИ И БЕЗРАССУДСТВА ПРЕЖНЕГО МИРА.

ДАЖЕ ИХ СТАЛЬНЫЕ АНГЕЛЫ ЛИШИЛИСЬ БОЖЬЕЙ МИЛОСТИ.

ТОТ, КТО НАРУШИТ ПОКОЙ ЭТОГО МЕСТА, НАВЛЕЧЕТ НА СЕБЯ ПРОКЛЯТИЕ.

Бенни и Никс некоторое время молчали.

Наконец Бенни произнес:

— Звучит обнадеживающе.

Никс ничего не ответила.

Они огляделись. Из люка можно было попасть в небольшой отсек, который, судя по всему, разделял самолет на две части: кабина пилотов слева и просторный грузовой отсек — справа.

Обе двери оказались закрыты, и на каждой из них были написаны предостережения, а дверные ручки перепачканы пчелиным воском. В воске застыла красная лента.

Никс стерла слой сажи, под которым виднелась едва заметная надпись на двери кабины. Это было одно-единственное слово:

ЛОЖЬ

— Интересно, — сказала она. — Давай посмотрим, что написано на второй двери.

Она подошла к двери в грузовой отсек и оборвала опутавшие ее ветви лиан.