У меня сердце сжалось. Опираясь на поручень, я подошел к нему.
— Йо реггельт! — сказал я негромко. Это у меня получилось разучить.
— Кёсёнём, Денис. И тебе доброго утра. — Иштван изобразил необычайно дружелюбную улыбку. — Ты тоже любишь ранние прогулки? Ночь еще властвует над миром, но ее власть вот-вот падет под ударами света.
Он кивнул на сиденье напротив. Я сел.
— Знаешь, Денис, я обожаю ночь. Эйсака… Мир погружен во тьму, его уродство и грязь не режут глаза. Ночь — прекрасное время. Наше время, время охоты…
Я оглянулся на ярко освещенную кабину водителя. Она была пуста.
— Круто, — сказал я вполголоса.
Он весело кивнул.
— Вот, решил под утро покататься. Тем более, час назад прошла оперативная информация. На юго-западе случилось кое-что интересное.
Я кивнул, демонстрируя легкую заинтересованность.
— Я уже просмотрел присланные материалы, — продолжал он, насмешливо разглядывая меня. — Следы были превосходно заметены. Чистая работа. Контора, должно быть, рвет и мечет…
Я молча кивал, рассеянно слушая.
Наивный дурак, вот я кто.
Я закрутил вокруг него черные вихри, а потом он вскрикнул, глаза его полезли на лоб, пена запузырилась в уголках обкусанных губ, и он упал, суча ногами. А я стоял и смотрел сверху вниз. Пялился на роящуюся черную крупу, которая облепляет его, как мириады жадных москитов, и беспощадно жалит, высасывая его жизнь.
Жизнь его перешла в меня, подарив ощущение силы, дикую эйфорию, сумасшедшее ощущение пьянящей свободы.
И он остался валяться там, возле трансформаторной будки.
А они вон как, оказывается, работают. Быстро пронюхали. И эти уже все знают, и Контора…
Про Контору, а никак иначе это загадочное учреждение Иштван при мне не называл, я, в сущности, ничего не знал. Знал, что они что-то вроде закрытой спецслужбы, занимающейся паранормальными делами, «минусов» недолюбливают, хотя тоже знают, как правильно надо смотреть на мир. Знают о черных вихрях, пляшущих тенях и всяком таком прочем.
Но как они могли установить все так быстро? Черт, я ведь ничего про них не знаю.
А Иштван? Неужели, он догадывается? То-то он речь про охоту завел, старый лицемер.
Иштван продолжал, как ни в чем не бывало:
— … и убраны следы вмешательства. Таким образом определить направление уходящего «кукловода» практически невозможно. «Индикаторы» наших конкурентов сбились, не смогли ничего обнаружить. Пожалуй, Денис, нам стоит подробнее разобрать этот, в своем роде, замечательный случай. Пора уже натаскивать тебя на практике…
Я слушал его с максимально спокойным видом. И старался даже не думать о своей вчерашней охоте. Черт его знает, может, он и мысли читать может? У меня же получилось что-то вроде этого? Вчера, на пике, когда я поймал след этого ублюдка? Я же смог найти это гада… выследил его, сам не зная, как. Просто шлялся по городу, музычку слушал на плеере. И вышел именно в то место, где он должен был напасть на девицу.
На смену эйфории с каждой минутой приходила апатия, усталость. Веки мои наливались тяжестью, язык заплетался. Я находился на хрупкой грани реальности и сна.
— Отпираться бесполезно, Денис, — сказал вдруг Иштван. — Ты прикончил его, верно?
Голос у него был угрожающе равнодушным. Он уверенно смотрел на меня.
Я почувствовал досаду от своего прокола. И какую-то обреченную злобу. Честно говоря, после вчерашнего мне уже было на все наплевать.
— Ну, я.
Мы смотрели друг другу в глаза.
— Хм, надо же, — он довольно оскалился. — Иген, эртем. |