У этого волосы были такие, что могли бы курчавиться, но он их так коротко постриг, что не дал им этой возможности. Плечи у него очень знакомо выпирали из пиджака – плечи спортсмена, который занимается поднятием тяжестей не от случая к случаю. Не бодибилдер, но с уклоном в эту сторону. И росту у него хватало под такие плечи.

У Куки‑Монстра играла на лице едва заметная улыбка. Она доходила и до глаз, будто мы его до чертиков забавляли. Брюнет смотрел на меня так, будто я сейчас сделаю что‑то плохое, но он к этому готов. Улыбка Куки меня не обманула: оба они были профессионалами. Опасны, и совершенно неприемлемы как кандидаты в pomme de sang. Слишком доминантные, слишком непреклонные. Да, суждение поспешное, но я готова была ручаться, что права.

Я перевела взгляд на того, кто остался стоять за диваном. Я бы сказала – на того человека, но сила, таившаяся под этой темной изящной оболочкой, навела меня на мысль, что это может быть не так. Я знала, что это Октавий, слуга‑человек Огги. Я бы предпочла приветствовать телохранителей и узнать по их силе, что они слишком доминантны для наших целей, но формально, так как ни один из них не был зверем зова Огги, Октавий превосходил их по рангу.

Будто прочитав мысли по моему лицу, Октавий сказал:

– Приветствуйте сперва их, миз Блейк, и посмотрим, что вы думаете об этом выборе. Я тоже думаю, что мы зря тратим время.

В голосе было то же темное изящество, что и в облике.

– Спасибо, – кивнула я, хотя мне не понравилось, что Октавий так легко читает мои мысли.

Я обошла диван в сопровождении Мики и Натэниела, а по обеим сторонам от нас шли Грэхем и Клодия. Вряд ли кому‑либо из наших охранников львы‑оборотни понравились больше, чем мне.

– У вас имена есть, ребята?

Куки‑Монстр мне улыбнулся, сверкнув глазами. И почему мне вдруг подумалось, что именно так он улыбается, выпуская кому‑нибудь кишки?

– Хэвен меня зовут. Хэвен.

Я вежливо кивнула и повернулась к брюнету:

– А тебя зовут?…

– Пирс.

– У вас только по одному имени, мальчики? Как у Мадонны?

Пирс нахмурился, а Хэвен рассмеялся – вполне нормальный смех: закинул голову назад, и засмеялся от души. Если бы у меня еще при этом по шее мурашки не ползли, я бы улыбнулась.

Огги подошел скользящей походкой, положил руку на каждого из телохранителей. У них лица напряглись – не дернулись, но это было заметно. Что же он сделал, когда так легко‑легко коснулся каждого из них?

А он улыбнулся такой довольной‑довольной улыбкой, от которой глаза наполнились светом.

– Мои львы, Анита, как вампиры: они имеют право, если захотят, иметь среди нас только имя. У Пирса и Хэвена фамилии есть, но я думаю, они не хотели бы их открывать, пока не будут знать, останутся ли здесь.

– Что? Ты думаешь, я не могу их прогнать через компьютер и проверить, не зная настоящих имен?

– Если тебя волнует их криминальное прошлое, позволь мне унять твои страхи. Оно у них есть, у обоих.

Все это заехало куда‑то не туда. Здесь были наши друзья, а у меня уже такое было чувство, будто меня сбросили в глубокий конец бассейна. Жан‑Клод, где ты?  – подумала я.

И передо мной мелькнула сцена драки. Ашер и Жан‑Клод пытались удержать Менг Дье – тут же вспомнилось, как только что выносили Банни. Если ты не хочешь травмировать противника, а противник тебя очень даже не против, то у тебя просто руки связаны.

Дело происходило в здании, где содержались ярмарочные уродцы, хотя большинство этих «уродцев» были существами сверхъестественными и редкими. Я видела, как люди смотрят на них снаружи – зрителей хватало.

Я подумала:

Попроси помочь, позови туда охранников, и пусть ее уберут с глаз долой.