Их было действительно трое, и всех троих отличала колоритная внешность. Одеяния их состояли из потертой, местами залатанной кожи и каких‑то лохмотьев; поверх всего этого висели цепочки, браслеты, амулеты из кусков металла. Первый — тот, что командовал — держал в руках некий неуклюжий самопал — аркебузу, мушкет или что‑то в этом роде. Это было первое огнестрельное оружие, увиденное мною у жителей теперешней эпохи; впрочем, не уверен, что оно в самом деле стреляло. У «мушкетера» была оригинальная прическа: левая половина головы полностью выбрита, зато волосы с правой половины длинными грязными космами ниспадали на плечо. Распахнутая кожаная куртка без рукавов открывала непристойную татуировку на груди парня. Второй — тот, что связал мне руки — был негр или темнокожий мулат. На боку у него висела шпага — самая настоящая дворянская шпага, какие носят вместо тяжелых мечей городские аристократы. Третий производил самое жуткое впечатление. Его совершенно лысая голова была обезображена: палач вырвал ему ноздри и выжег клеймо на лбу, кроме того, через все лицо тянулся необычайно глубокий шрам. Левой кисти он тоже где‑то лишился, но вместо обычного для одноруких крюка культю венчал остро отточенный металлический штырь, которым его могучий обладатель мог, вероятно, проткнуть не только человека, но и рыцарский доспех.

Словом, вся компания в целом отнюдь не выглядела симпатичной; но я почему‑то почти не испугался. Я побывал уже во стольких передрягах, что не сомневался, что мне и на этот раз удастся как‑нибудь выкрутиться; хотя, казалось бы, по теории вероятности везение должно было в конце концов закончится.

Они вели меня к центру города. В первые минуты пути никто не произнес ни слова.

— Язык проглотил от страха? — осведомился мушкетер.

— Нет, просто жду, пока вы сами все мне расскажете, — ответил я, надеясь, что они оценят мою невозмутимость.

— Ха, а ты мне нравишься, — хохотнул мушкетер. — Может, мы тебя и не прикончим. Впрочем, это как шеф решит.

— Ну, раз уж мы начали беседу, то, может, вы сообщите, куда я, собственно, попал?

— К черту в задницу, — пробурчал негр.

— Впрочем, один мой приятель называл это место Страной отверженных, — добавил мушкетер. — Он был придворный поэт у какого‑то там принца. И, натурально, завел шашни с принцевой женой. Ну, тот, конечно, собирался содрать с него кожу и посадить на кол, но парнишка вовремя сбежал. Забавный был тип. Жалко, прирезали его по пьянке.

Мои подозрения подтвердились. Эти люди были не местные, а беглые преступники с севера; вероятно, таковы же и другие обитатели здешних мест. Интересно, одна в городе банда или несколько? И если несколько, то к какой из них принадлежал убитый мною в пустыне?

Наш путь окончился на широкой площадке, бывшей некогда крышей магазина или кинотеатра. В крыше зияли многочисленные неправильные дыры, служившие, как я понял, целям вентиляции и освещения. Мушкетер нагнулся над одной из таких дыр и заорал:

— Э‑гей, мы пришли!

Снизу ему что‑то ответили, и из дыры высунулся конец приставной лестницы. Оценив, что я не смогу спуститься по ней со связанными руками, мушкетер развязал веревку, напутствовав меня словами «рыпнешься — хана тебе!»

Я спустился вниз и оказался в узком зале, наполовину заваленном землей и каменными обломками через оконные проемы. Справа от меня шла стена с несколькими дверями. Несколько бандитов сидели вокруг ржавого контейнера, служившего им столом, и играли во что‑то азартное; еще человек десять спали или просто валялись на куче тряпья. Двое, подававшие лестницу, с любопытством и настороженностью рассматривали меня, пока спускались мои конвоиры.

— Вот, поймали у северной окраины, — похвастался мушкетер.