Девушка взглянула на нее сквозь разбитое зеркало. В выражении лица наемницы читалась обескураженность. Будто бы она стала свидетелем того, что даже существовать не должно. Это была самая человеческая из всех ее эмоций, которые Хваён смогла увидеть. «На что она так смотрит?» – недоумевала она. Чэ же пробормотала пересохшими губами:

– Что это такое?

Изо всех сил вцепившись в кофту, Тоха наблюдал за тем, что Чэ увидела в зеркале. Невидимый для Хваён, но такой привычный для него мир призраков и душ. В разбитом стекле отразилась комната, где девушка была связана. Оттуда грязевой волной выполз комок из душ – сгусток злобных духов – и бросился к Чэ. Несколько десятков рук, глаз и зубов намеревались поглотить ее целиком. В голове Тоха внезапно раздался голос маленького призрака: «Такие души собираются вместе, множатся и иногда могут ранить живых людей. Обычно подобных существ называют “злыми духами”. Парень неосознанно пробормотал:

– Злые духи.

Множество душ растворилось в общей волне зла.

Уловив в зеркале нечто невообразимое, Чэ, словно зачарованная, обернулась. Тоха крикнул Хваён, что пора уходить. Девушка стерла кровь со лба и попыталась взять себя в руки: она не знала, что заставило наемницу так резко ослабить хватку, но теперь появился шанс сбежать – и этот факт игнорировать нельзя. Взгляд Чэ был прикован к пустоте гостиной.

Хваён приметила брошенный у обувного шкафа рюкзак. Внезапно вспомнилось, как в последний миг перед смертью Ёнчжин крикнул ей: «Где гроссбух?» Она наклонилась и схватила сумку. На долю секунды глаза уловили лишь хаос квартиры и мертвое тело мужчины. Хваён приложила оставшиеся в ней силы, чтобы толкнуть Чэ подальше в глубину. И под крики плюшевого медведя наконец вывалилась из квартиры 903.

Ржавая металлическая дверь закрылась со звуком, напоминающим раскаты грома. Весь произошедший ужас оказался скрыт от их глаз. Сквозь сужающуюся щель виднелась Чэ: стоя спиной к двери, она бормотала что-то неразличимое прямо в пустоту.

– Я же вас убила. Как так?

Такими были ее последние слова.

Некоторое время Хваён тупо пялилась на закрытую дверь. Потом изнутри послышался хлопок, будто что-то взорвалось. То ли барабан, то ли хлопушка. Из-под двери девятьсот третьей квартиры хлынула похожая на алую краску кровь. Вскоре лужа коснулась старых кроссовок девушки и, словно пробудив ее ото сна, заставила в испуге отшатнуться назад. Эту дверь ни в коем случае нельзя открывать. Так подсказывал инстинкт.

Неожиданно воцарившуюся тишину наполнил пугающий запах крови. Хваён привалилась спиной к перилам и попыталась отдышаться. За столь короткое время слишком многое пришлось пережить. И произошедшее не укладывалось в голове. В сухом остатке – пистолет без патронов, учетная книга и рюкзак с несколькими купюрами. В попытке избавиться от дрожи Хваён с силой ударила себя по щекам. Тщательно проверила, по-прежнему ли на месте ее руки и ноги. Как бы то ни было, самое главное, что она осталась жива. Ведь это дало ей новый шанс.

– Что теперь будем делать? – спросил притаившийся в капюшоне плюшевый медведь.

От напряжения ноги девушки жалко тряслись, но времени витать в облаках не было.

– Сначала нужно уйти отсюда.

– И куда мы пойдем?

Хваён ответила после недолгих размышлений:

– Есть только одно место.

Догадаться, о чем она, было нетрудно. Мишка замолк. Девушка же прибавила уставшим голосом:

– Но сначала не мешало бы помыться.

Хваён направилась прямиком к знакомой триста третьей квартире.

Сейчас пять часов вечера, а значит, все ребята ушли на работу, да и Ёнчжин теперь мертв. В крови было абсолютно все: и ботинки с верхней одеждой, и даже волосы. В таком виде по улице не походишь. Хваён ввела пин-код и заглянула в открывшуюся дверь.