* * *

17:30. В жилом комплексе «Радуга» – тишина. В точности как в ночь перед бурей.

– То есть У Ёнчжин умер?

– Ага, – ответила Хваён.

И поспешно добавила: «Его убила не я». Это была правда. Но о том, что она стреляла из пистолета, говорить не стала. Чуа не было надобности рассказывать обо всем, что случилось на девятом этаже. Про медведя же Хваён упомянула, что он несколько раз ее спас, после чего соседка, видимо, посчитала его добрым призраком, вселившимся в игрушку.

Хваён быстро смела сваренный Чуа рамен. Тело живого человека ужасно неудобное. Чтобы двигаться, нужно постоянно потреблять калории и спать. В такие моменты девушка завидовала плюшевому медведю. Игрушки не нуждаются ни в еде, ни в сне. К счастью, сейчас спать ей не хотелось: видимо, крепко выспалась, когда потеряла сознание в доме Чэ. Хотя в такой ситуации все равно пришлось бы пренебречь сном. Чуа, до этого молча наблюдавшая за поедающей лапшу Хваён, осторожно спросила:

– Если У Ёнчжин тебя кому-то продал, получается… И Мирим тоже?

– …

– Правда ли она вернулась домой?

Хваён ответила:

– Да, правда. Мирим дома. Она даже играет со мной в мобильную игру.

– Серьезно?

Ёнчжин заявил, что на дне водохранилища есть ее друзья. Но Чуа об этом разговоре знать необязательно. Лицо соседки вмиг посветлело. Хваён молча поднялась с места и проверила телефон. Потемневший от нехватки заряда экран озарился светом. В глаза бросилось несколько десятков экстренных уведомлений.

Срочное оповещение

Муниципалитет Яму: В связи с лесным возгоранием, которое произошло сегодня около 8:50 на горе Мувансан (водохранилище Саян, Нанчжиродон), настоятельно просим местных жителей и туристов эвакуироваться в безопасное место.

Это не так далеко от сейфа Ёнчжина. «Лесной пожар? Насколько же он большой? Что ж, раз так, пусть грязные денежки Ёнчжина сгорят дотла», – подумала Хваён и открыла поисковик. Цель – Хан Чонхёк. Для начала нужно было узнать о его местонахождении. Девушка набрала в поисковой строке его имя, после чего вылезло несколько свежих статей. В первой же из них говорилось, что в среду он уехал в командировку в Японию. «Командировка? И когда он вернется?» – недоумевала Хваён. Она зашла на сайт местной газеты и пробежала глазами по кратким описаниям. В углу страницы появилась новость. Прямо перед деловой поездкой Хан Чонхёка его приемного сына Хан Тоха в ночи сбил пьяный водитель. Он должен был уехать в понедельник, но из-за этого пришлось отложить командировку до среды.

…К счастью, Хан Тоха был госпитализирован в ближайшую больницу, где ему диагностировали лишь ушибы и легкий перелом, после чего он отправился домой. Двое снялись в документальном фильме «Жизнь после трагедии», который всколыхнул общественность…

– Как хорошо, – еле слышно пробормотала Хваён, закрывая вкладку со статьей. С неясно откуда взявшимся огорчением она отложила телефон. Хан Тоха. Единственный друг, которому она позволила быть рядом, когда еще находилась в так называемой школе. Благодаря этому мальчику жутко скучная школьная жизнь ненадолго засияла яркими красками. От мыслей о нем Хваён испытывала смешанные чувства. Он ей нравился и в то же время был противен. Раздражал, был невыносимым, злил… Но рядом с ним было тепло. Она ненавидела его и при этом жалела. Хотя жалеть такого, как он, смешно.

По крайней мере, в документальном фильме его лицо выглядело более жалким, чем в ее воспоминаниях. Без единой эмоции. Ни грустное, ни испуганное, ни разгневанное – просто уставшее лицо. А все называли фильм возвышенным, красивым.