– Этого не может быть.

– Почему? Вполне возможно.

– Я хочу тебе только доверительно сообщить о том, что губернатор пошлет меня после возвращения из Амадии на пастбища арабов. Я должен изучить там местность, чтобы потом высказать ему некоторые соображения.

– Это правда?

– Я говорю тебе это по секрету. Значит, это правда.

– Тогда ты близкое доверенное лицо мутасаррыфа.

– Может быть.

– И имеешь на него влияние!

– Даже если бы это было так, то я не обязан подавать вид. Иначе я мог бы это влияние очень легко потерять.

– Эмир, ты опечалил меня!

– Отчего?

– Я подозреваю, что милость мутасаррыфа не распространяется на меня. Скажи мне, ты действительно его друг и доверенное лицо?

– Он мне сообщал то, что, наверное, другим не говорил, даже о своем походе против езидов, но друг ли я ему – это вопрос, от ответа на который ты меня должен освободить.

– Я подвергну тебя испытанию, чтобы узнать, действительно ли ты больше знаешь его, чем остальные!

– Давай, – сказал я беззаботно, хотя внутренне почувствовал некоторую тревогу.

– Какое арабское племя его особенно интересует?

– Шамары.

– Какие из них?

– Хаддедины.

Теперь его подозрительный вид сменился на хитрое выражение.

– Как зовут их шейха?

– Мохаммед Эмин. Ты его знаешь?

– Не знаю, но я о нем слышал. Мутасаррыф взял его в плен. Он же наверняка поговорил с тобой об этом, благо он отнесся к тебе с доверием и собирается послать тебя к арабам.

Этот милый человек на самом деле прилагал все усилия, чтобы быть дипломатичным. Я же, напротив, рассмеялся ему в лицо:

– О мутеселлим, ты подвергаешь меня жестокому испытанию! Разве Амад эль-Гандур столь стар, что его можно спутать с Мохаммедом Эмином, его отцом?

– Как я могу их путать, раз я никогда не видел их?

Я поднялся:

– Давай закончим разговор, я не мальчишка, которого можно дурачить. Но если ты хочешь увидеть пленника, иди в тюрьму, сержант покажет тебе его. Я же скажу тебе лишь одно: держи в тайне, кто он такой, и не дай ему ускользнуть. Пока будущий шейх хаддединов находится под властью мутасаррыфа, последний может ставить арабам условия. Теперь позволь мне уйти.

– Эмир, я не хотел тебя оскорбить, останься!

– У меня сегодня есть еще другие дела.

– Ты должен остаться, потому что я велел приготовить тебе обед!

– Я могу пообедать в своем доме, благодарю. Кстати, в приемной стоит курд, он тоже хочет с тобой поговорить, он был здесь раньше меня, и поэтому я хотел ему уступить, он же, напротив, был настолько вежлив, что отклонил мое предложение.

– Он посланник бея из Гумри, пусть подождет!

– Мутеселлим, позволь мне предостеречь тебя от одной ошибки.

– От какой ошибки?

– Ты обращаешься с этим человеком словно с врагом или как с тем, кого не нужно уважать или бояться.

Я увидел, что он старается укротить свой гнев.

– Ты что, собираешься меня поучать? Ты, которого я даже не знаю?

– Нет. Как я смею тебя поучать, когда ты старше меня? Но иногда и младший может дать советы старшему.

– Я сам знаю, как надо обращаться с этим курдом. Его отец был Абдуссами-бей, который так много доставлял неудобств моим предшественникам, в особенности бедному Селиму Зиллахи.

– Значит ли это, что его сын должен доставлять вам такие же неудобства? Мутасаррыфу нужны войска для борьбы с арабами.