Станаджер по‑прежнему улыбалась.

– Я думаю, что ты – один из самых выдающихся врунов, которых я когда‑либо принимала на этом корабле, но поскольку, по всей видимости, через несколько минут тебя здесь уже не будет, твои сомнительные уверения в невинности значения не имеют. – Она повернулась к человеку, возникшему в проеме двери. – Заходи, Броч.

Потрепанный непогодой, словно рангоут в конце своей полезной жизни, вошел кривоногий суперкарго. Он был даже ниже Симны и значительно худее. Но под потрескавшейся дубленой кожей на его руках скрывались тугие мускулы, похожие на плетеные пастушеские кнуты.

Станаджер показала на рассыпавшиеся по столу камушки:

– Скажи‑ка, что ты об этом думаешь?

Старик взглянул, и, хотя такое казалось невозможным, глаза его раскрылись еще шире, чем у северянина.

– Мемоч гхарзанз! – воскликнул он на языке, не знакомом ни Эхомбе, ни Симне. – Где… откуда это, капитан?

Она показала на Эхомбу:

– Эти два господина вместе с двумя… гм‑м… нечеловеческими спутниками желают пересечь Семордрию. Камни они предлагают в качестве платы. Достаточно ли?

Усевшись за стол, старый моряк извлек из кармана брюк небольшое увеличительное стекло. Эхомба заметил, что оно было прикреплено к карману крепкой бечевкой. Низко нагнувшись, суперкарго исследовал несколько камушков, поднимая их по одному, поворачивая в пальцах и поднося к свету под разными углами. Рассмотрев с полдюжины камней, он снова сел в кресло и спрятал лупу.

– Это прекраснейшие алмазы из всех, что я видел. Половина из них совершенно безупречны, а другая половина – достаточно хороши, чтобы украсить лучшие работы самых искусных ювелиров.

– Это что касается прозрачных, – согласился Симна, хотя и был удивлен не меньше других, сидящих за столом, – а вот другие – какие это камни?

– Они все алмазы, – объяснил Броч. – Прозрачные, желтые, синие, красные, зеленые и розовые: все алмазы. Большинство от трех до четырех каратов, некоторые меньше, а отдельные достигают шести. – Сглотнув, он пристально посмотрел на невозмутимого пастуха. – Где ты их взял, чужестранец?

– На побережье возле моей деревни.

– А, – понимающе кивнул Броч, – ты насобирал их среди гальки на берегу.

– Нет, – спокойно объяснил Эхомба. – Я просто взял горсть‑другую и насыпал в мешочек. – Он указал на искристую россыпь, украшавшую стол. – Весь берег такой. Все камушки одинаковые. Только, разумеется, разных цветов.– Он улыбнулся печально. – Жаль, я и не догадывался, что они такие ценные. Взял бы побольше.

– Побольше… – Старик еще раз сглотнул. Эхомба пожал плечами.

– Иногда волны смывают все камни, и остается один песок. А после сильного шторма камней на берегу может быть в рост мужчины. В такие дни, когда выглядывает солнце, берег очень красивый.

– Да, – пробормотал суперкарго. Он выглядел несколько пришибленным. – Да, представляю себе… – Тряхнув головой, старик обернулся к ожидающей ответа Станаджер. – Этого достаточно, чтобы оплатить проезд, капитан… или многократно переплатить за этот корабль. Возьмите их. Предоставьте лучшую каюту. Если они пожелают, то могут занять мою, а я посплю под палубой с остальной командой. Дайте им все, чего они захотят.

– Собственно, – запротестовал Эхомба, – вполне достаточно только проезда. Двое наших больших друзей могут разместиться и в трюме, среди вашего груза.

– Договорились. – Потянувшись через стол, Станаджер пожала руку высокому южанину.