— Вот, смотри! — осклабился Мальтазар, довольный своей шуткой. — Смотри, что сталось с заправскими насмешниками. Те самые сильные духом, которых туман превратил в самых кротких смиренников. Они не умерли, нет: влага не проникла дальше поверхности их кожи, и мутация ограничилась лишь необратимым расширением эпидермиса. За одну ночь! Это произошло за одну единственную ночь! Все они принадлежат к богатым и влиятельным семьям, поэтому их не уничтожили, а просто… изолировали. Они никогда не выходят из своей норы, да у них и сил бы на это не хватило. Чтобы они могли немного развлечься, раз в год к ним приводят десяток рабынь, таких, как ты. Строптивых девчонок, которые вызвали недовольство своих хозяев. Что они делают с этими куклами? Этого я не знаю. Но злые языки поговаривают, что некоторые девушки предпочитают броситься в огонь, лишь бы избежать их прикосновений.

Боа хотелось закричать, но обрубок языка бился во рту, не в состоянии породить ни звука. Наконец, Мальтазар вывел ее из оцепенения.

— Встряхнись! Мы уходим. Здесь ужасно влажно. Скажи «прощай» этим насмешникам: их не часто балуют визитами!

Прежде чем углубиться в туннель, он обернулся в последний раз, и девушка услышала, как он пробормотал сквозь зубы:

— Изводить столько доброго антрацита на подобный мусор! Непозволительно!

Всю следующую неделю бушевали грозы, и Боа почувствовала, что груди начинают ее беспокоить. Малейшее касание отдавалось глухой болью. Вот она и приступила к своей работе «губкой». К пущей ее беде, Мальтазар имел несчастье быть назначенным по жребию часовым дождя. Эта «честь» подразумевала двенадцатичасовой пост у выхода из пещер, под брызгами дождя; двенадцать часов, в течение которых надлежало вглядываться в горизонт, все более скрываемый зеленью, чье легкое трепетание в любой момент могло обернуться приближением дракона. Старик был весьма недоволен своим назначением.

— Это происки! — возмущался он каждый вечер, укрывшись меховыми покрывалами. — Жребий был нечестным! Они хотят меня устранить, это точно. По возрасту я должен быть освобожден от всякой действительной службы. Это дело молодых забияк, а не старых мудрецов! Одним словом — интриги, вот что я тебе скажу!

Боа кивала головой, а в желудке у нее стоял ком. Она нисколько не сомневалась, что старик непременно потащит ее за собой, туда, наверх, в гущу шквалистых ветров и моросящего дождя. Он уже рассказал ей, что собирается установить там навес из просмоленного полотна, который он называл «наблюдательным пунктом», и который представлял собой непромокаемую ткань, натянутую на колышки.

Она не ошиблась. Начиная со следующего дня, ей пришлось сопровождать его к самому краю скалы, где выход из пещер обрывался пропастью. Мальтазар завернулся в каучук с головы до пят; бреши в своей кирасе он заткнул просмоленными тряпками. Боа била дрожь, и он позволил ей остаться под навесом, в то время как сам он нес дозор на выходе из грота. Молодая рабыня сжималась в комок под пологом, который прогибался от ветра, и обхватывала плечи руками. Ее грудь, уже невыносимо тяжелая, казалось, вот-вот оторвется. Кожа на ней посинела.

— Драконы, драконы! — ворчал Мальтазар, забираясь по навес, чтобы передохнуть. — Предлог, не больше! Эти монстры никогда не проникают в наши пещеры; да и к тому же мы живем так близко к вершине! Зачем бы им подниматься так высоко? Они сперва станут подстерегать добычу поближе к земле.