— Как быть с мирным населением?» — «Там нет мирного населения». — «А женщины?» — «Если мешать нам не будут, не трогать, — принимаю решение. — Если кто-то попытается это сделать — стрелять без всяких разговоров»…
— И опять скажу: молодец! — в который раз произнес Матейченков.
Внезапно зазвонил будильник, захваченный еще из Москвы. Полпред поставил его на четыре часа утра.
— Как время летит! — с досадой произнес генерал.
В четыре Матейченкову нужно было на вертолете вылетать в Урус-Мартан, где требовалось его присутствие.
— Не будем комкать наш разговор, Николай Константинович. Он слишком важный…
Оба поднялись.
— Я тебя разыщу дня через три-четыре.
— Боюсь, не найдете, — улыбнулся Петрашевский.
Генерал заверил:
— От меня не скроешься! Ты и сам, полковник, не знаешь, какой ты для меня сейчас важный человек…
Глава 5. В госпитале
Снова встретиться им довелось только через две недели. Известно ведь: человек предполагает, а война располагает.
За это время полковник Петрашевский проводил еще одну операцию — тоже «учебную» — со своими стажерами, и был ранен в левую ногу. Генерал навестил его в полевом армейском госпитале.
— Что с тобой, Коля? — спросил Матейченков.
— Да вот, ногу зацепило, товарищ генерал, — виновато улыбнулся Петрашевский.
— Когда?
— Позавчера. Отморозка ловили со взрывчаткой. В Грозном, в самом центре. Наверно, по подземным ходам прятался, их там полно.
Генерал огляделся. Госпитальная «палата» представляла собой армейскую палатку, напоминавшую ту, в которой они беседовали в прошлый раз.
Еще трое раненых, лежавших на брезентовых койках, тактично отвернулись, чтобы не мешать их разговору.
— Давай я тебя в хороший госпиталь отправлю, в Краснодар, — предложил генерал.
— Не надо. Меня здесь все устраивает.
— Пойми, чудак, не только о тебе пекусь. Я уже говорил, у меня на тебя серьезные виды.
— Спасибо, Иван Иванович. Рана несложная, пулю вытащили. Так что я уже вовсю шкандыбаю.
— Ну, вольному воля… — пожал плечами генерал. — Может, выйдем тогда на воздух? Закончим наш разговор.
— Давно жду этого момента, — признался Петрашевский.
— На чем мы в прошлый раз остановились? — спросил Матейченков, когда они устроились под навесом, где стоял донельзя заляпанный грязью газик, кузов которого был изрешечен пулями. — Ага, вспомнил. Как же вы спускались?
— Без сучка без задоринки. Канат выдержал, мы благополучно нырнули в лощинку, расположенную рядом.
— Вас никто не заметил?
— Нет. Одна женщина вроде приметила, но повела себя как-то странно: вместо того, чтобы закричать, прижала обе руки ко рту, словно заставляя себя молчать, и не издала ни единого звука.
— Может, чокнутая?
— Я и сам так подумал.
— А оказалось?
— Сейчас дойдем, товарищ генерал.
— Ну продолжай.
— Я шепотом распределил обязанности, шепотом сказал: «Пли!», и через минуту все было кончено. Снайперы у меня, дай бог! Радость пленников, которых мы освободили, трудно описать. Они так кричали, что я сказал: «Тише, ребята, лавину с гор вызовете!» — «Здесь в горах нет снега!» — «Ну камнепад!»…
— А что за производство у боевиков было?
— Стали мы разбираться с ребятами — господи, помилуй! Такие станки, может, только в Америке увидишь. |