|
Его подбородок был в крови, на висках появились седые пряди, но парень улыбался. Артур вздрогнул, увидев эту улыбку. С Христофором на глазах происходили удивительные перемены. Он за полчаса словно стал ниже ростом и постарел лет на двадцать; лоб прорезали морщины, кожа на щеках обвисла, губы обветрились и покрылись трещинами. — Свят, свят, свят… — прошептал кто?то из солдат. — Можа, оставим его здесь? — предложил Карапуз. — Братишка, ты это вот, тока скажи нам, где ее искать, ведьму?то… — Без меня вы их не найдете! — помотал головой колдун. — Они… это — зерна… Разве непонятно, господин? Это зерна, а всходы будут позже. Там две самые опасные. В сто раз сильнее остальных… — Он прав, мы их не найдем, — сказал президент, раздумывая над последними словами Христофора. — Берите его под руки и тащите! Артур слышал, как чингисов догнало отделение его собственной охраны. Гвардейцы прихватили болотных котов, сквозь топот кованых сапог прорывалось злобное мяуканье. Кошки не терпели тесноты и вони горящей нефти. Миновали типографию, книжный склад, промчались по галерее мимо рядов античных статуй. У заколоченного выхода во внутренний двор Христофор остановился. В одной из форточек зияла дыра. — Они там? — Артур пытался разглядеть колодец двора сквозь плотные ставни, но видел только вершины наметенных сугробов и огоньки в окнах лестничных площадок. За спиной быстро распоряжался Рубенс. Губернатор вырос в Эрмитаже и гораздо лучше любого коменданта умел наводить здесь порядок. Вестовые метались, как угорелые, докладывая и принимая новые указания. Из Петропавловки подоспела пехотная рота, охранявшая арсенал; бойцы занимали позиции во всех коридорах по соседству. Где?то высоко наверху по обледенелой крыше загромыхали десятки ног, заполыхали факелы. Дворик был окружен. — Они ждут, чтобы на них напали… — Что за чушь? — Так завещано… Если Пустотелая не унесет с собой жизнь врага, она не достигнет священных врат. Она обречена вечно страдать между небом и землей… — Салям, господин! — Из?за двухметровой амфоры выбрался бородатый мужик в лисьей шапке и шубе на голое тело. Коваль узнал постоянного представителя казанского хана в Питере. Видимо, гвардейцы перестарались и выдернули посла прямо из постели, не позаботившись об этикете. Но татарин всячески давал понять, что нисколько не возмущен, а наоборот, рад хоть чем?то помочь в беде. Рядом с ним щурился на свет еще один, незнакомый, смуглый, в тяжелой каракулевой бурке. — Салям, Мурат! — поприветствовал президент, удерживая любопытного тигра забинтованной рукой. Он заметил, что из?под повязки сочилась кровь, что все обращают внимание, но заниматься собой было некогда. — Я привел толмача, — сообщил татарин. — Дед научил его читать по древним книгам. — Ну и что там? — Там сказано… — Мурат на секунду замялся, комкая в кулаке свиток. — Не для чужих ушей. — Ну?ка, расступитесь! — рявкнул Коваль на охрану. — Говори, Мурат, не бойся! — А я не боюсь, — осклабился бородач. — Не мне надо бояться. В послании сказано, что Объединенный халифат объявляет тебе священную войну. 22. ПЕРВАЯ ПРОИГРАННАЯ ПАРТИЯ — Я пойду один… — Христофор рукавом вытер с подбородка кровь. — Нет, дружище, мы выйдем вместе, — отрубил президент и кивнул солдатам, чтобы взломали дверь. |
