|
— И Бог с ним… А топлива хватит? — По теории, у корабля такого класса месячная автономность, но если мы выкинем всё лишнее и на пару метров превысим осадку, то хватит на два месяца. Коваль выбрался на мостик. Бронзовые детали сверкали так, что было больно глазам. Солнце в это утро проявляло любопытство, как и люди. Артур наблюдал, как под командой только что назначенных офицеров строятся расчеты, матросы оправляют новенькую синюю форму. На левом фланге солидно расположились две «коробки» пивоваров — машинисты и группа корректировки огня. По сходням в трюмы ползли три нескончаемые цепочки грузчиков. Портовый кран готовился опустить на полубак водометную пушку, специально разработанную для распыления вакцины. Другой кран бережно опускал на кормовую надстройку стальные цистерны. Кроме президента, только три человека знали о живом оружии, заключенном внутри цистерн. Корма подверглась существенной перестройке; экипажу предстояло тесниться в кубриках на двухъярусных койках и обходиться одной столовой. Были демонтированы ракетный комплекс, направляющие противолодочных торпед и множество вспомогательных устройств, переборки оказались безжалостно вырезаны, чтобы обеспечить пространство для загадочного президентского груза. На соседнем стапеле проходили последнюю проверку торпедные катера. Флагман должны были сопровождать шесть малых кораблей охранения, два дозаправщика и плавучая рембаза. Орландо всю осень грезил о подводной лодке, но в сухих доках не нашлось ни одной исправной, и грандиозную затею пришлось отложить до следующего лета. У кронштадских причалов стояло штук шесть полузатонувших субмарин, еще три дизельные красавицы держались на плаву. Итальянец спускался внутрь, но вынужден был признать, что без действующих компьютеров плавучести не гарантирует… Стучали молоты, искрила сварка, громыхали якорные цепи. Над флотилией непрерывно курсирующих лодок носились чайки. На пирсах, ежась от холода, строились десантники, набранные из потомственных мореходов. Коваль с тревогой просматривал списки офицеров. Большинство из них соответствовало единственному критерию — хорошо умело плавать… — Становись!.. Флаг поднять!.. Сохраняя торжественное выражение лица, Коваль принял рапорт Орландо. Решение присвоить итальянцу адмиральское звание далось президенту непросто. В Большом Круге Думы спорили до хрипоты, но никто так и не предложил лучшей кандидатуры. На всех десяти судах разом поползли вверх трехцветные флаги. Оркестр грянул гимн. Президент сам придумывал сценарий и тренировал офицеров, сам разрабатывал форму и распорядок дня. Но когда тысячи матросов застыли в строю, он внезапно почувствовал, что нестерпимо хочется сморгнуть. «Во что я превратился… Старая слезливая развалина…» — По местам! Отдать швартовы!.. — Право руля! Машина — самый малый назад! Эсминец «Клинок» набирал ход. Крупная дрожь волнами сотрясала корпус, потом машинисты выровняли давление, и флагман нехотя отвалил от пирса. Заправщик и катера пристроились в кильватере; при этом, несмотря на все проведенные учения, два катера чуть не столкнулись между собой, а ремонтная база так рванула вперед, что опрокинула лодку с мирными малярами, красившими пирс снаружи. Всё население Кронштадта собралось на берегу и махало вслед эскадре. Адмирал стоял у фальшборта, дергал конечностями, в рупор покрикивая на команду. Командиры подскакивали с докладами, выслушивали очередную порцию франко?итальянской брани, затем ныряли в люки, чтобы распекать подчиненных. |
