– А что ты знаешь о единорогах вообще?

– Ну, – заелозил Мюргенштюрм, – они обычно белые и имеют рога, говорят, очень ценные. И гадят в стойлах с потрясающей регулярностью.

– Что еще?

Эльф покачал головой.

– Обычно я охраняю камни, амулеты и всякое такое. Если совсем честно, я даже не знаю, чем единорогов кормят.

– А тебе не приходило в голову, что Лютик просто забрел куда‑нибудь, чтобы перекусить?

– Вообще‑то приходило, – признался Мюргенштюрм. – Тогда найти его будет гораздо проще, правда? То есть когда мы выясним, что единороги едят?

– Да, я бы сказал, что это ускорит дело. – Мэллори помолчал. – Ты не очень‑то хорошо справляешься с работой, а?

– Осмелюсь сказать, не хуже вашего. Будь я сыщиком, преступники, которых поймал я, оставались бы под замком.

– Тебе не приходилось сталкиваться с нью‑йоркским муниципальным судопроизводством, а?

– А какое это имеет отношение к поимке преступников?

– Никакого, черт побери, – с отвращением буркнул Мэллори.

Поезд снова начал тормозить. Мюргенштюрм встал и направился к двери, бросив детективу:

– Пошли.

Тот последовал за эльфом, сделав изрядный крюк вокруг химеры, заухавшей на него со странным выражением на морде, и подошел к двери в тот самый миг, когда поезд остановился и двери распахнулись.

– Где это мы? – спросил Мэллори, окидывая взглядом платформу без единой вывески.

– На площади Единорога.

– В Нью‑Йорке нет площади Единорога.

– Знаю. Это я ее так перекрестил. – Эльф вдруг хихикнул. – Вот так каламбур – перекрестил площадь!

– Обхохочешься, – буркнул Мэллори, озираясь в поисках лестницы. – Как отсюда выбраться?

– По эскалатору.

– Его же тут нет.

– Появится с минуты на минуту, – заявил Мюргенштюрм. – Попытайтесь закурить. Да, а заодно можете сделать три шага влево.

– Зачем?

– Затем, что вы стоите у него на дороге. Детектив отошел в сторону.

– У кого на дороге?

– У эскалатора.

Не успел эльф договорить, как сверху опустилась серебристая сверкающая лента эскалатора, остановившись как раз там, где перед тем находился Мэллори. Послышался механический гул, и ступеньки поехали вверх.

– Куда он везет? – поинтересовался детектив, ступая на эскалатор вслед за Мюргенштюрмом.

– Вверх, конечно.

Пару минут они ехали в молчании.

– Далеко ли? – в конце концов осведомился Мэллори.

– До поверхности.

– Мы едем уже три или четыре минуты. С какой глубины мы едем?

– С глубины метро.

– Спасибо.

Примерно через минуту они вышли под открытое небо, с которого сеялся холодный дождик, и Мэллори поднял воротник пиджака, заметив:

– Как‑то тут пустынно. Где это мы?

– На перекрестке Пятой авеню и Пятьдесят седьмой улицы. Мэллори огляделся. Здания казались смутно знакомыми, но все углы были как‑то перекошены. Он склонил голову направо, но это не помогло.

– А где все машины?

– Да кто ж ездит на машине в такую погоду? – вопросом ответил Мюргенштюрм, заметно дрожа.

– А как насчет такси?

– Да вон идет. – Эльф указал на юг вдоль Пятой авеню, по которой шагал большущий слон в пышном наряде с блестками, несущий на широкой спине будку с балдахином. В будке сидел эльф с мегафоном, расписывавший достопримечательности Манхэттена другим эльфам; те слушали его с пристальным интересом.