Мешало еще то, что он стремился быть со мной. Его ничто не останавливало. Тогда я рассказала ему правду о себе. Точнее, то, что могла ему рассказать. Свой истинный облик я все же скрыла, не хотела представать перед ним древней старухой. Та я, что любила его, была другой, он сделал меня другой, молодой и чувствительной.

Он принял правду без боязни. Без разочарования. Без страха. Он знал, но все равно хотел быть со мной. Ограничением стало лишь время, отведенное ему судьбой. Он все бросил ради меня. Переехал. Мы поселились в другом месте. Те долгие десятилетия моей жизни были самыми прекрасными за все века, — Абелин улыбнулась радостно.

Она протянула руку и сняла с комода небольшую плоскую шкатулку. Замочек негромко тренькнул, когда она приподняла крышку. На свет появились несколько пожелтевших снимков. На них была запечатлена пара: он и она. На всех снимках были они. Вместе, улыбающиеся.

Высокий молодой человек, со светлыми вьющимися волосами, небрежно держался за спинку стула, на котором сидела прекрасная темноволосая женщина. Вот они же, но теперь молодой человек превратился в статного мужчину. Женщина рядом с ним была такой же, как на первом снимке. А вот они же, только теперь в облике мужчины чувствовалось дыхание старости. Абелин рядом с ним тоже изменилась, став чуть более похожей на ту, которую я знала сейчас.

— Я ужасно боялась за него, — нарушила паузу раннарка. — Я боялась любой возможности его потерять. Все, что угодно, могло стать между нами: болезни, войны, смерть. Я, как могла, оберегала его от всего. Мне желалось сделать его таким же бессмертным как мы. Но способа сделать это не находилось. Даже Гриффин не смог мне помочь. А ведь на его помощь я очень надеялась. У него ведь удивительный талант.

— Какой? — переспросила девушка, она впервые услышала от раннарки подобное и не могла понять, что та под этим подразумевала.

— Он же творец, — очень серьезно сказала Абелин. — Это уникальный дар среди нашего племени. Гриффин способен создавать. Не только использовать то, что есть и улучшать. А придумывать. Это особенная способность. Никто больше не умеет такого. Он придумывает чары и плетения. И не только для себя.

Обычно способности раннара заключены в жесткие рамки наших возможностей. Для него рамки размыты. Рональд считает это опасным, ведь никто не знает, с чем имеет дело. У всех у нас есть шутливые прозвища. Гриффина часто называют Умником. Он видит суть вещей и действий. Он знает, как все устроено.

Эль кивнула, вспомнив все то, что когда-то услышала от самого Гриффина и от Саладина.

— Я попросила его продлить Джастину жизнь, но… Гриффин не смог этого сделать, — Абелин вздохнула. — Мой милый возлюбленный был все же просто человеком, а то, что удалось с Бертрамом, было чистой случайностью. Прощаясь со мной, Джастин признался, что не желал бы жизни лучше, чем та, что была у него рядом со мной. Говорил, что не жалеет ни о чем. А ведь я многие годы корила себя за то, что у него не может быть нормальной семьи, друзей, детей, внуков.

А он не жалел…

— Ты все еще любишь его, Аби? — тихо спросила Эль, возвращая раннарке фотографии.

— Безбрежно, — с печалью в голосе ответила та. — И буду всегда любить. И ждать встречи. Новой. Здесь. Или по ту сторону.

— Знаешь, я… — начала было Эль, но смолкла, не в силах произнести вслух то, что терзало ее душу.

Знаешь, я люблю Гриффина…

* * *

Эль в городке считали странноватой, немногословной, но обаятельной девушкой.