— Что же я должен сделать, дитя мое?

Полчаса Китти излагала свой план доброму падре. Чем дольше она говорила, тем недоверчивее становилось выражение его лица. Когда она закончила, он откинулся на спинку скамьи и направил взгляд на большой крест, висящий над алтарем. Он молчал так долго, что Китти испугалась, не откажет ли он.

— Как я уже говорил, — в конце концов сказал он, — пути Господни неисповедимы. Бог не послал бы тебя сюда, если бы не хотел, чтобы я помог тебе. Любовь — такая, как у тебя к Райану Делейни — не может оставаться без награды. Любовь между мужчиной и женщиной дороже золота. И ты заслуживаешь шанса обрести счастье с мужчиной, которого любишь. Но в твоем плане много ошибок. Если сеньор Делейни любит тебя, он не позволит тебе жертвовать собой.

— Ошибки можно устранить, — пообещала Китти. — За что меня можно осудить? Меня уж точно не повесят. Господь не допустит, чтобы мой план не удался! — убежденно сказала она. — Вы правы, падре, мне необходимо было сначала прийти к Богу. Теперь я вот что намерена сделать…

Было уже очень поздно, когда Китти вернулась домой. В доме было совсем тихо. Она осторожно вошла в комнату Берта, чтобы узнать, как он себя чувствует.

— Я не сплю, Китти, тебе не обязательно ходить на цыпочках, — заметил Берт. — Я ведь говорил тебе, что пока не готов дать дуба. Ты видела Райана?

— Да, он передавал тебе привет.

Раздумывая, рассказывать ли Берту про свой план освобождения Райана, она решила подождать до завтра. Она знала, что Берт запретит ей это, и не хотела его ослушаться, но выбора у нее не было.

— Ты видела в городе братьев Райана?

— Я говорила с ними перед тем, как они отправились в Ногалес на поиски судьи Макфи. Они попробуют уговорить его назначить новый суд. Если не получится, не знаю, как они поступят. Маршал говорит, что спасти Райана может только помилование губернатора.

Несмотря на слабость, Берт ожил.

— Помилование губернатора, говоришь? Хм. Иди поужинай, дорогая, мне нужно подумать.

— Спокойной ночи, отец, — сказала Китти, целуя его морщинистый лоб.

— Тереза уехала, — сообщил Берт прежде, чем Китти подошла к двери.

Китти показалось, что тон у него грустный.

— Сожалею, отец. Я совсем не хотела вставать между тобой и Терезой.

— Я знаю, дочка, знаю. Спокойной ночи.

На следующее утро Китти проснулась поздно, не спеша позавтракала и заглянула к Берту, прежде чем начала готовиться к вечерним делам. Она все еще не решила, говорить ли Берту о своем плане, потому что знала: он наверняка попытается остановить ее. Она была поражена, увидев Берта на ногах. Он расхаживал по комнате, опираясь на трость.

— Отец! Зачем ты встал?

— Я уже несколько дней хожу по комнате, — сообщил Берт. — И даже ходил в гостиную. Я уже могу хорошо ходить, если не перенапрягаюсь.

— Но доктор…

— Он ничего не знает, дорогая. Мне сейчас есть ради чего жить. Кроме того, я знаю, ты что-то затеяла, и хочу тебе помочь.

Китти удивленно посмотрела на него.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Можешь довериться мне, Китти. Я хочу участвовать. Китти прикусила нижнюю губу, обдумывая варианты.

Если честно рассказать Берту о своих планах, можно повредить его здоровью. Но оставлять его в неведении — наверное, еще хуже. Что бы она ни решила, все равно это так или иначе отразится на здоровье Берта.

— Китти, дорогая, я настаиваю на том, чтобы ты мне все рассказала, — продолжил Берт. — Я справлюсь.