|
.. Ах! Как я ненавижу их обеих... Стоя немного сзади, он угадал, что речь шла об Анжелике и Онорине. Жгучее негодование убивало его. Его мать! И ребенок, его сводная сестра!.. Как бы то ни было, эта девочка находилась под его защитой, потому что он был ее сводным братом, ее старшим братом. Как это ужасное создание осмеливалось говорить о них в таком тоне в его присутствии?.. Словно она имела на это право!.. “Осторожно! - опомнился он. - Нельзя, чтобы она распознала что-нибудь, чтобы она поняла, что это меня возмущает...” И он поймал ее взгляд, который она бросила на него в зеркало. Она старалась разгадать его чувства, готовая броситься на него, при малейшем подозрении она превратилась бы в фурию. Всплеск гнева или отвращения мог бы стать для нее знаком, что он притворяется преданным ей. У ее ног... Но нет, - думала она, - он охвачен жгучим желанием, и ему безразлично все, что не касается ее, он глух к словам, которые она произносит, словно из неосторожности, специально вызывая его гнев. При малейшем подозрении, она приговорит его к смерти. Но она ничего не прочла в его светлых глазах. Она была удовлетворена. Убедил ли он ее? Ему хотелось надеяться. Пот ручьем лил по спине бедного Кантора, который боялся хоть как-то проявить свои истинные мысли. Сила воли и хладнокровие, полученные от отца, собирались в нем. Теперь он понимал суть этих качеств, которыми граф де Пейрак так часто раздражал или обижал его, ранил его детскую чувствительность, хотя он сам был таким же. Теперь он поздравлял себя, что получил эту внезапную поддержку. Он понимал, что здесь нужно отвечать коварством на коварство и с поднятым забралом глядеть в лицо опасности. Он сделал еще один шаг к ней. “Пусть я буду этим человеком! - думал он. - Пусть мое тело послужит мне!.. Во имя всеобщего спасения!..” Она видела вблизи его рот, такой изящный, такой соблазнительный, и она сдалась, когда он прошептал: - Где?.. И когда?.. Он знал, что этот номер всегда ему удавался. От Флоримона он научился кое-каким приемам и формулам, которые действовали безотказно. Задыхаясь, она ответила: - Сегодня вечером, на острове вверх по течению. Там сломанная мельница... там заросли ольхи и тополя вокруг. А ночью туман скрывает всех, кто не хочет быть узнанным. Я буду вас ждать на поляне... Глава 45 Завернувшись в серый плащ, позаимствованный у служанки, и спрятавшись в тени мельницы, она ждала. Тысяча разных звуков, раздававшихся здесь, заставляла ее вздрагивать, и она сама удивлялась чувству тревоги и беспокойства, которое было для нее новым. Шлепки лягушек, которые прыгали с берега в воду, скрипы, шорохи, глухие крики, хлопанье крыльев на мельнице, где жили маленькие совы, - все это беспокоило ее. Как она безрассудно поступила, что дала себя заманить. Он должен был бы давно умереть. Это было так просто, и именно это и надлежало сделать. "Нет, - повторяла она себе, - я убью его, но... после!” И подумав так, она облизнулась. Но что-то ускользнуло от нее. Словно ее руки выпустили повод, который она прежде крепко сжимала в руках. Откуда шло это всепоглощающее желание узнать вкус этого молодого тела, узнать о нем все, почувствовать его объятия, утонуть в глубине зрачков, напоминающих глаза соперницы, женщины, которой надлежало служить ей, а она надсмеялась над ней? “Все. |
