|
Но вот старшие братья ее оставили, и это ее ранило, особенно, что касалось Кантора. Даже его медведь Ланселот бросил ее. Она не нашла его, когда возвратилась из Квебека. "Они" отпустили его в лес. Она хотела убедиться, что он (по крайней мере она могла бы сказать себе, что он спит) этой зимой находится в убежище, в берлоге. Но волки! Волки! Кто же теперь будет разговаривать с ними, если ни Кантора, ни ее нет поблизости? - Мы можем делать только малую часть того, что касается других, - объяснила матушка Буржуа, затрудняясь как-либо ответить на этот тревожный взгляд. И она стала рассказывать обо всех детях, которых научила читать, которых окружила заботой, и которые теперь, став большими, подвергались большим опасностям у дикарей-язычников или на реке, а она не могла больше им помогать, несмотря на то, что по-прежнему их любила. - Но мы можем всегда помогать издалека, любя. - Да, как любовники, - сказала Онорина с понимающим видом. Матушка Буржуа взглянула на нее с любопытством, затем улыбнулась, вспомнив послание, которое писала госпоже де Пейрак. - Да, как любовники, - повторила она. - Такая любовь не боится ничего и может все, ибо она берет начало в любви Бога, и у нее нет иной заботы, кроме жажды быть любимым. Она делает невозможное возможным. И вот так мы и можем помочь тем, кто находится вдали от нас... - Даже волкам?.. - Даже волкам. Святой Франциск Ассизский это говорил. Поскольку эти вопросы были улажены, то казалось, что Онорина утешилась. После того, как она рассказала о нескольких персонажах из Вапассу, она описала близнецов и была охвачена ностальгией. - Я хотела бы их увидеть, - простонала она. - Они такие забавные. Они не говорят, но все понимают. Вы отпустите меня летом в Вапассу? Я хочу добраться туда через лес. - Через лес?.. Но это безумие! - Почему? Я переоденусь в мальчика и буду послушно сидеть в каноэ... - Это край, полный опасностей. Мне говорили, что дороги исчезают, реки плохо проходимы. Самым сильным людям стоит большого труда их пересечь. - Но плаванье - это слишком долго. Я знаю, я видела карты моего отца и Флоримона. “Что у нее за новая идея? - подумала директриса. Что заставило ее решить добираться через лес, словно индейцы!” - Летом, - продолжала она громче, - ваши родители приедут к вам, и прибудут они на корабле. Для всех нас их приезд станет таким радостным событием! Но вам нужно постараться и сделать побольше успехов в письме. Они начали вытаскивать из формочек уже остывшие свечи, и Онорина принялась их (формочки) начищать, соскребая остатки воска маленьким ножичком. - Вам нравится учиться читать и писать? - спросила матушка Буржуа, которая достаточно знала маленькую пансионерку, чтобы быть уверенной в искренности ее ответов. - Я для этого приехала, - ответила малышка, не прерывая работу. Анжелика предупредила наставницу, что Онорина сама решила приехать в Монреаль, и той было интересно получить этому подтверждение из уст самого ребенка, который, может быть, и не помнил об этом, или поступил так из прихоти. Или, и вокруг этого замыкался круг забот воспитательницы, по причине обиды или ревности, которые она проявляла мало-помалу. Эти чувства были детскими, но важными для ее внутреннего спокойствия и такие подчас непредвиденные, что самые внимательные и добрые люди могли бы быть их виновниками. |
