Теперь, когда события перестали укладываться в рамки задуманной им игры, он растерялся. Спасение шерифа означало, что его шансы и шансы Лукаса уравнялись.

Продолжая размышлять, он вспомнил, что поведение Саманты показалось ему немного странным с первого же дня ее пребывания в Голдене, но поначалу он не обратил на это особого внимания. Сейчас же выходило так, что она не только не отвлекала Лукаса своими скандалами, а была с ним заодно, принимая активное участие в расследовании. Вместо того чтобы, как он запланировал, мешать Лукасу, устраивая ему сцены, — вполне естественные для женщины, брошенной любовником, — она ему открыто помогала.

Подобное просто не укладывалось в его голове. Он знал, как чужие боль и страх воздействуют на ясновидящего — через электромагнитные волны чувств и мыслей. С этим ему все было ясно, и ничего паранормального тут не было. Что касается экстрасенсорных способностей, то они, по его мнению, как раз и состояли в способности человека улавливать эти электромагнитные волны.

Он даже понимал, почему Лукасу трудно контролировать свои способности, не говоря уже о том, чтобы совершенствовать их, поскольку долгое время изучал все это. Он знал, почему работа истощает Лукаса и физически, и морально.

Он и собирался довести Лукаса до такой степени изнеможения, когда бы он не чувствовал ничего, кроме боли и страданий жертв, которых не смог найти вовремя.

Его основной задачей было превратить Лукаса в развалину, раздавить его морально, заставить думать только об одном — о справедливом наказании за все его промахи.

А вместо этого он видит довольного человека в кругу своих друзей и коллег, радующихся его успеху, окруженного толпой журналистов, вовсе не уничтоженного психически и не изможденного физически.

Репортеры еще долго осаждали Саманту, Лукаса и Кейтлин, засыпая их вопросами, и все это время он ждал. И только когда последний репортер отъехал от управления и перед зданием воцарилась тишина, он медленно сунул руку во внутренний карман куртки, извлек из него небольшой конверт, в котором было письмо с указанием места, где должно было находиться тело шерифа.

«Рано радуешься, Лукас. Игра еще не закончена». Он неторопливо разорвал конверт на мелкие кусочки.

— Я звонил в отдел, попросил наших агентов еще раз поговорить с первой жертвой, — сказал Лукас, — но не думаю, что она скажет что-то новое. Ей неприятно вспоминать случившееся, да и рассказала она, похоже, все, что могла. А уж к нам сюда она, вне всякого сомнения, не поедет.

— Конечно, нет, ведь убийца находится в городе, — отозвалась Саманта. — И кто же упрекнет ее за это?

Лукас молча кивнул. Кейтлин заметила на губах Саманты легкую усмешку. «Странные у них отношения, — подумала она. — Во время поисков шерифа они были как одно целое, а теперь вдруг отдалились друг от друга. И разделял их не только широкий стол конференц-зала…»

— Она не сообщит нам ничего, что бы мы о нем уже не знали, — продолжил Лукас. — Единственная, кого он не убил.

— А я единственный, кто уцелел… пока, — произнес Меткалф и повернулся к Саманте: — Значит, то, что он не разговаривал со мной, факт многозначительный? — Меткалф старался выглядеть молодцом, говорил бодро, о перенесенном ужасе не вспоминал, говоря о случившемся почти безразлично, в чем ему все старательно подыгрывали и за что в душе он был им очень благодарен.

Саманта равнодушно пожала плечами:

— Мне кажется, что да. Голден, очевидно, последнее место. Он собирается доиграть здесь начатую партию. Уверена, местность он изучил заранее. Если он не разговаривал с тобой, значит, все-таки опасался, что ты можешь потом его узнать по голосу.

— Странно, ведь он же был уверен, что его механизм в нужное время снесет мне башку.