Ослепленный, я из последних сил цепляюсь за карниз, сражаясь с болью, которая грозит покончить со мной. За первыми взрывами сразу следуют два других – воздухолет трещит и стонет. Он пытается взлететь, оторваться от дока, но лишь дрожит всем корпусом. Если канцлер схватит меня теперь, то убьет своими руками. Откуда-то издалека доносится вой сирены – солдаты на верхней палубе наверняка уже знают, что я карабкаюсь к ним, и готовятся к моему появлению.

Частое дыхание с хрипом вырывается из моей груди. «Открой глаза, – приказываю я себе. – Ты должен открыть глаза». Сквозь туман я вижу мелькнувшую передо мной верхнюю палубу и бегущих по ней военных. Их крики разносятся на открытом пространстве. На мгновение я забываю, где я, что делаю, чего добиваюсь. Неизвестность тошнотворной волной поднимается из желудка, и я с трудом сдерживаю рвоту. «Думай, Дэй. Ты и раньше, случалось, нехило встревал». Память снова заволакивает туман. «Так, что я здесь делаю?» Наконец марево рассеивается. Нужно как-то спуститься к основанию корабля. И тут я вспоминаю о тонкой металлической цепочке-ограждении, которая тянется по кромке палубы, и о моем плане. Я нахожу взглядом цепь и с огромным усилием дотягиваюсь до нее. Но не с первой попытки. Заметив меня, несколько солдат бросаются ко мне. Я сжимаю зубы и снова ловлю цепь.

На сей раз я хватаюсь за нее двумя руками и дергаю на себя. Цепь выскальзывает из зажимов, и я бросаюсь вниз вдоль борта корабля. Дай бог, чтобы звенья выдержали мой вес. Я слышу хлопки один за другим – цепь по обе стороны от меня выскакивает из зажимов, и я лечу вниз с головокружительной скоростью. Боль в затылке грозит ослабить пальцы. Я держусь из последних сил. Мои волосы развеваются, – вероятно, я потерял шапку. Я падаю, падаю, падаю – вниз. Мир несется мимо меня со скоростью света. От ветра в мозгу проясняется.

В тот момент, когда я долетаю до днища корабля, цепь вдруг рвется и выскальзывает из рук. Меня уводит в сторону, воздух со свистом вырывается из легких. Мне удается обеими руками ухватиться за конец цепи – крепко сжимаю пальцы, и меня несет вдоль борта воздухолета. Основание пирамиды довольно близко, я мог бы спрыгнуть на него, но скорость полета слишком высока. Меня бросает к самому борту корабля, и я с размаху упираюсь в него ботинками – раздается громкий металлический скрежет. Наконец мне удается замедлить падение вдоль борта, но тут меня начинает вращать. Я пытаюсь остановиться, но цепь обрывается, и я падаю на поверхность пирамиды.

От удара из меня вышибает дух, я несколько секунд скольжу по ровной наклонной стене. Наконец мои ноги находят опору, и я останавливаюсь – побитый и обессиленный, с уверенностью в том, что сейчас солдаты начинят пулями мое беспомощное тело. Паскао и другие уже знают: я свою часть плана выполнил, теперь они приведут в действие взрывные устройства по всей базе ВМФ. Нужно выбираться отсюда, а то зажарюсь до хрустящей корочки. Эта мысль придает мне сил, и я беру себя в руки. Соскальзываю дальше по стене, набирая скорость, а солдаты уже бегут к тому месту, где я должен приземлиться. Нет, все тщетно. Я не успею – они будут у основания раньше. Как бы там ни было, нужно убраться от места взрыва.

Остается несколько десятков ярдов, военные карабкаются вверх, готовясь меня схватить. Я напрягаю мышцы, приседаю и быстро передвигаюсь в сторону по наклонной стене. Нет, все равно не успею.

И в тот момент, когда я понимаю это, под воздухолетом раздаются два последних взрыва.