Он повторяет слова Джун.

– Отлично, – сдаюсь я. – И какое же твое решение, малыш?

Брат собирается с духом и говорит:

– Я, пожалуй, хочу помочь.

– Хочешь помочь им? Ты шутишь? Ты так говоришь из чувства противоречия?

– Нет, я серьезно.

Комок подступает к горлу.

– Иден, мы потеряли маму и Джона. Папа пропал. У меня почти никого не осталось. Я не могу лишиться еще и тебя. Все, что я делал до этого дня, я делал ради тебя. Я не позволю тебе рисковать жизнью ради Республики… или Колоний.

Вызов в глазах Идена блекнет. Он ставит локти на ограждение путей, опирается головой на ладони.

– Одно я знаю о тебе наверняка: ты не эгоист, – говорит он.

Я молчу. Эгоист. Я эгоист – я хочу, чтобы Иден был в безопасности, чтобы ничто ему не угрожало, и мне плевать, что он думает на сей счет. Но от его слов чувство вины закипает в груди. Сколько раз Джон пытался оградить меня от неприятностей? Сколько раз предупреждал он меня, чтобы я не вставал на пути Республики, чтобы не пытался найти лекарство для Идена? Я никогда не слушал его и не жалею о своем упрямстве. Иден смотрит на меня невидящими глазами – этим недугом наградила его Республика. А теперь он идет к ней, точно агнец на убой. А я не могу понять почему.

Нет, я понимаю. Он – такой же, как я, он поступает так, как поступил бы я сам.

Но мысль, что я могу его потерять, невыносима. Я кладу руку на плечо Идена и веду его в вагон.

– Сначала доберись до Лос-Анджелеса. Позже поговорим. А ты пока подумай, потому что, если ты добровольно…

– Я уже все обдумал, – перебивает Иден.

Он скидывает мою руку со своего плеча и направляется к поезду:

– И потом, неужели ты думаешь, что мы их остановим, если за мной придут?

И вот подходит его очередь. Люси помогает Идену забраться в вагон, и я на мгновение задерживаю его руку в своей. Иден, хотя и огорчен, все еще цепляется за меня.

– Ты давай скорее, ладно? – говорит он.

А потом вдруг обхватывает меня за шею. Люси улыбается мне своей умиротворяющей улыбкой.

– Не волнуйтесь, Дэниел, – уверяет она. – Я его в обиду не дам – буду сражаться за него, как тигрица.

Я благодарно ей киваю, потом крепко обнимаю Идена, закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Скоро увидимся, малыш, – шепчу я, неохотно отпуская его руку.

Иден исчезает в вагоне. Еще несколько секунд – и состав трогается, увозя первую волну эвакуации к западному побережью Республики, а в ушах у меня все еще звучат слова Идена.

«Я, пожалуй, хочу помочь».

Поезд уходит, и я некоторое время сижу в одиночестве, снова и снова проговаривая про себя слова брата. Теперь я его опекун, у меня есть все права, чтобы защитить его от зла, и после того, что я сделал для спасения Идена, ни черта я не позволю Республике снова упечь его в лаборатории. Я закрываю глаза, зарываясь пальцами в волосы.

Спустя какое-то время я возвращаюсь к помещению, где находятся Патриоты. Дверь открыта. Я вхожу внутрь. Паскао перестает разминать руки, а Тесс поднимает на меня глаза – она заканчивает перевязывать плечо раненой девушки.

– Так что, ребята, – говорю я, глядя на Тесс, – вы вернулись в город, чтобы задать Колониям перцу?

Тесс опускает глаза.

– Какая разница, если нас не пускают в бой, – пожимает плечами Паскао. – А что, у тебя есть какие-то соображения?

– Президент дал добро, – отвечаю я. – Он считает, пока вас буду возглавлять я, мы точно не станем воевать с Республикой.

Дурацкие опасения. Ведь в их руках мой брат.