- Ты, Конан, всегда все видишь в черном свете, - упрекнул его Зиггайр.

    - Я буду веселиться больше всех, но не раньше того часа, когда мы одержим победу.

    - Тотила идет, - раздался тут чей-то крик.

    Король торманнов шел большими шагами. Одоак едва-едва поспевал за ним. Йильмы с ними не было. Конан улыбнулся. Чем-то Тотила вызывал его восхищение, хотя Конан и старался побороть это чувство. Пусть даже не течет в жилах этого человека голубая кровь, держался он поистине царственно, ничуть не хуже любого другого монарха, а уж их-то Конан повидал на своем веку - на военных парадах, в пурпурных мантиях... Тотила бесстрашно подошел к самой стене, пренебрегая опасностью быть убитым. Одоак последовал за ним, ему не хотелось опозориться перед своими воинами.

    - Королева Альквина! - крикнул Тотила.

    - Королева не желает знаться с такими людьми, как вы, - крикнул Конан и плюнул вниз.

    Тотила словно пропустил слова наемника мимо ушей.

    - Королева Альквина, я желаю поговорить с тобой! - Тотила стоял с таким видом, будто готов ждать тут, под стеной, до конца своих дней. Альквина сделала шаг по направлению к частоколу.

    - Как, государыня! Ты унизишься до того, чтобы разговаривать с этими подонками?! - Зиггайр был возмущен. - Да еще теперь, когда мы их отбросили! Все, кто стоял вокруг, поддержали Зиггайра.

    - Выслушай, что он тебе скажет, Альквина, - посоветовал Конан. - Твое отношение к нему от этого не изменится, а мы, может быть, узнаем, как у них обстоят дела. - Кивком головы Конан указал на два войска, ждавшие в отдалении. После штурма крепости воины Тотилы и Одоака снова разделились.

    - Ах, Альквина, дорогая моя, вот и ты! - закричал Тотила, увидев королеву. - Как хорошо, что ты здесь Меня чрезвычайно огорчает недоразумение, происшедшее между нашими подданными. И так же огорчен мой королевский собрат Одоак. Но это недоразумение очень легко устранить. Я до сих пор не получил ответа на мое предложение - стать моей женой. Прошу дать мне ответ сейчас. Ты должна учесть, Альквина, что и после нашего бракосочетания ты останешься королевой камбров. И вдобавок получишь моих торманнов.

    - А что при этом достанется на долю твоего королевского собрата? высокомерно спросила Альквина.

    - Где мой племянник, где Леовигильд? - подал голос Одоак. - Мы ни разу не виделись с тех пор, как он так неожиданно бежал. Почему его нет с тобой на крепостной стене? Может быть, он скрывается, потому что боится - и недаром! гнева своего дяди?

    - С чего ты взял, что твой племянник может быть здесь, скажи-ка, тунгский бочонок с жиром? - крикнула Альквина.

    Камбры захохотали, торманны тоже засмеялись этим словам, хоть и несколько тише. Даже кое-кто из тунгов с трудом удержался от ухмылки. Другие воины Одоака не смели поднять глаз от стыда. Не потому, что их короля оскорбили, а потому, что он вел себя как жалкий попрошайка. Все это Конан отлично подметил.

    - Убирайтесь восвояси, оба! - крикнула Альквина. - Я не пойду ни за борова, ни за бандита!

    Тотила резко повернулся и с гордо поднятой головой зашагал прочь. При каждом шаге за его спиной вздымался плащ из человеческих скальпов - жуткое напоминание о том, скольких князей и воинов убил этот торманн. Одоак ковылял сзади, вдогонку ему неслись насмешки и хохот камбров.

    Альквина сказала тихо, чтобы только Конан мог ее услышать:

    - Жаль, что Тотила - такое чудовище. Он превратил бы мой народ в рабов. Не то я вышла бы за него, несмотря на то что он не знатного происхождения.

    Конан ухмыльнулся:

    - Ну да, ты же сама сказала, что королева должна выбирать себе супруга, руководствуясь политическими соображениями.