Изменить размер шрифта - +
Тот раз, когда Андрей и его приятели решили позабавиться, стал последним, когда она пыталась хотя бы пытаться жить, как все. Но вспоминать об этой истории Алла себе запретила.

Она легко оторвалась от погони. Обувь оказалась гораздо удобнее тапок, к которым она привыкла. Легкая, она даже на весеннем снегу следов почти не оставляла. Убежав в лес, Алла попыталась придумать, как помочь Вальке, но не сумела и расплакалась. Потом она почувствовала, что устала и замерзла настолько, что почти не ощущает голода. Тогда Алка спряталась так, как давно научилась: нашла ель, нижние ветви которой стелились по земле, и, обдирая лицо и руки, пробралась к стволу. От снега, остававшегося под елью, веяло холодом, и она забралась повыше, оставаясь укрытой хвоей от ветра. Тут ей снова захотелось есть, но это было привычное чувство. Алла даже не вспомнила о тех припасах озёрцев, которыми могла набить все карманы, – она не любила вспоминать о прошлом, дальнем или близком. Маленькая, в теплой одежде, она нуждалась в небольшом количестве тепла, словно мелкая пташка. Поэтому, когда сквозь хвою забрезжил рассвет, Алла была не только жива, но даже сумела выспаться, будто и правда была птицей и спать на ветке для нее было обычным делом.

И тогда Алка, как всегда в минуты волнений поддавшись сиюминутному импульсу, помчалась обратно к Цитадели. Она не знала, как поступит, потому что заглядывать в будущее не умела так же, как не любила вспоминать. Просто Валя попал в беду, к тому же из-за нее, и следовало срочно оказаться рядом. Вдруг он что-то придумает? Если, конечно, он еще жив. Когда эта мысль о его возможной смерти пришла ей в голову, Алла стала бегать кругами и не смогла продолжить путь раньше, чем нашла подходящий камень. Она решила, что непременно как-нибудь изловчится и разобьет голову Андрею, которого даже про себя уже привыкла называть Главным. Камень и принятое решение ее успокоили, и рыжая побежала дальше, чтобы успеть как раз к тому моменту, когда пленников вывели из Цитадели. Андрей приказал всем сидеть в подземелье, чтобы общинники раньше времени не узнали о его связях с озерными, таким образом, и Аллу никто не заметил. Она следовала за процессией некоторое время, жалея Вальку, вынужденного в одиночку тащить тяжелый ларь, а потом сообразила, куда они идут, и окольной дорогой, но бегом и оттого быстрее, прибыла на место «торга». Тут общинников уже ожидали заранее предупрежденные озерные, и Алла схоронилась в лесу.

Потом была дорога назад к крепости, и пленных подняли на стену с помощью «ковша», именуемого по старой традиции лифтом, хотя о настоящих лифтах никто среди общины уже не имел понятия. Как Максим снова спустился, уже в компании с Костей, Алла не видела, потому что кинулась к стоку. Она знала, как пробраться в крепость, и желала немедленно помочь Вале, хотя еще не знала как. Но задумываться рыжая не привыкла. Ей снова повезло: увлеченные зрелищем общинники снова ослабили бдительность и не заметили ее приближения. Взобравшись на щедро благоухавшую кучу отходов, девушка дотянулась до трубы и полезла вверх. Этот путь оказался куда сложнее, несколько раз она почти съехала вниз и сильно изрезала руки, цепляясь за дыры в ржавой трубе. И все же Алка, преодолев все препятствия, оказалась наверху и, приподняв деревянную крышку, осторожно выглянула. Поблизости никого не оказалось, и она снова прошла знакомыми коридорами, наивно полагая, что отыщет Валю там же, откуда сбежала сама. Однако дверь в знакомом помещении оказалась открытой, женщин из Цитадели куда-то перевели. Растерявшаяся Алла застыла посреди темного коридора, когда послышались чьи-то шаги. Подскочив, девушка спряталась за кадками со своим любимым лакомством: солеными огурцами, она узнала запах. Озерные, переговариваясь о чем-то своем, прошли мимо, но потом один из мужчин вернулся и налег плечом на кадку, проверяя, плотно ли она прижата к двери.

– Хромой-то он, конечно, хромой, – громко сказал он, – но и та, что сбежала, была не очень-то здоровая.

Быстрый переход