Я был очень рад, что наконец-то додумался до чего-то. Еще больше я был рад тому, что теперь у меня есть какое-то определенное дело. Потому что совершенно очевидно: мне необходимо немедленно же забрать книгу у Лены Снуд.

Я крикнул группе хихикающих у прилавка официанток: «Счет, синьорита». Девушка подошла ко мне, вытащила из прически карандаш и нацарапала на листочке счет.

И вдруг мысль, неожиданная и острая, как зубная боль, пронзила мой мозг. Вчера вечером за столом, в присутствии Холлидея, Веры и молодожена, миссис Снуд говорила об этой книге. Я вспомнил ее птичье личико, раскрасневшееся от шампанского. Я снова услышал ее голос:

— Это было ужасно. Бедная девочка. Как раз перед смертью она дата Питеру детективный роман. Он дал его мне. Каждый раз, когда я читаю…

Холлидей, Вера и молодожены — единственные люди, которые могли быть связанными с убийством, — все узнали вчера вечером, что книга «Убийство по ошибке» находится в настоящее время не у меня, а у миссис Снуд.

Одним таким пустяковым замечанием Лена Снуд поставила себя под угрозу смертельной опасности.

Трясущимися руками я оплатил счет. Наконец-то я понял вчерашнюю игру Холлидея. Он настаивал на том, чтобы миссис Снуд пригласила меня на обед потому, что он считал, что книга все еще у меня. И поэтому он приказал юноше усадить меня в свой светло-синий седан после конца обеда. Может быть, и Вера тоже — если она была замешана в этом деле — попросила меня проводить ее до дома для того, чтобы предоставить юноше возможность разделаться со мной на темной пустынной улице. Но, поскольку Лена Снуд выдала тот факт, что книга теперь у нее, его интерес переключился на нее. Вот почему Холлидей спас меня от юноши, которого не успел предупредить об изменении планов, и вот почему он продержал меня всю ночь у себя на квартире — чтобы я не мог связаться с Леной Снуд, потому что — я в этом почти уверен — Холлидей полагает, что мне известно гораздо больше, чем есть на самом деле. Вероятно, он полагает, что я нарочно отдал книгу миссис Снуд, что это просто хитрая уловка, чтобы сохранить книгу в целости.

Я спросил официантку:

— Где телефон?

Она карандашом указала на телефонную будку у входной двери. Я подбежал к будке, лихорадочно перелистал телефонную книгу, нашел номер отеля «Реформа» и позвонил.

Все что угодно может случиться с этой милой женщиной из Ньюарка. И хотя и косвенно, но я являюсь тому причиной.

У мексиканских телефонов еще более капризный характер, чем у модных сопрано. Я набрал номер, контакта не получилось. Снова набрал. Набрал в третий раз. Сначала тишина, затем пискливый звук контакта. Хотя футбольный парад с его оркестром перешел на другую сторону улицы, музыка все же была достаточно фомкой. Я заткнул ухо пальцем.

Наконец женский голос сказал:

— Отель «Реформа». Буэнос диас.

— Миссис Снуд, — сказал я. — Миссис Лена Снуд. — Я вспомнил номер ее комнаты. — Семьдесят четыре.

— Буэно? — сказал голос, очевидно не понявшей меня телефонистки.

— Сеньору Снуд. — Я старался перекричать медные трубы оркестра. — Номер семьдесят четыре.

— Одну минутку, — ответили на отличном английском. — Сейчас я соединю вас, сэр.

Послышался зуммер. В трубке продолжали раздаваться монотонные гудки, и мое настроение падало.

Снова послышался голос:

— Извините, сэр, номер не отвечает. Желаете оставить какое-нибудь поручение?

— Никаких поручений.

Я швырнул трубку и бросился на площадь. Около статуи Вашингтона на узкой полоске травы боролись, катались, бегали и играли дети.