Спрятаться там можно было, во-первых, в нескольких полуразрушенных хлевах, затем на конюшне и еще в старом амбаре. Эссуис подъезжал к каждому из этих объектов по очереди, высвечивая мощными фарами «лендровера» все темные, заваленные хламом полости и гулкие пустоты, в надежде, что четыре сбежавших водселя забились куда-нибудь туда. Но в хлевах над полами, с которых дождевая вода давно смыла остатки подстилки и навоза, царила жутковатая пустота, не нарушенная присутствием ни одной живой души. Такая же картина ждала их и на конюшне. Прислоненные к стене, там стояли остатки прежних автомобилей Иссерли – дверца от «Лады», шасси и колеса от «ниссана». Все остальное пространство в основном занимал затеянный Энселем аппарат, представлявший собой гибрид сеноворошилки «Фаар Сентипед» и вильчатого погрузчика «Рипроватор». Когда Эссуис выволакивал с конюшни это сооружение, ощетинившееся во все стороны разношерстными придатками, трудно было удержаться от смеха. Окруженные туманом, клубящимся в свете фар, все эти ржавые когти и сверкающие шипы имели теперь намного более зловещий вид. Иссерли долго вглядывалась во внутренности заляпанной смазкой и каплями припоя кабины, чтобы убедиться, что там не спрятался какой-нибудь водсель.

Старый амбар внутри представлял собой настоящий лабиринт со множеством укромных закоулков и комнаток, в которых легко можно было укрыться, но забраться в них смогли бы лишь способные прыгать, летать или лазить по лестницам создания. Такой прыгучести трудно ожидать от месячного водселя, таскающего на себе без малого четверть тонны малоподвижной плоти. Водсели или прятались на полу амбара, или их там вообще не было. Короче говоря, их там не было.

Вернувшись обратно к главному коровнику, Эссуис со скрежетом затормозил, открыл дверцу ударом локтя и выпрыгнул из машины, прихватив с собой ружье. Ему даже не пришлось объяснять Иссерли, что делать дальше. Они перебрались через ограду по приставной лестнице и пошли по подмерзшей соломе, устилавшей поле, ведущее к Карболлскому лесу.

Эссуис вложил в руку Иссерли фонарик размером с термос. Она зажгла его и принялась обводить лучом ту часть поля, что прилегала к лесу.

– Эх, если бы снег выпал! – простонала Иссерли, разглядывая черную грязь, скрывавшую любые следы, и колючую стерню.

– Ищи пятна крови, – раздраженно сказал Эссуис. – Красной, – уточнил он, словно без этого напоминания нельзя было обойтись.

Иссерли обиженно замолчала и поковыляла с ним рядом. Неужели он и правда думал, что через все поле простирается широкий яркий кровавый след? То, что он играл роль фермера и землевладельца, вовсе не означало, что он лучше нее знает, что делать. Мужики! В большинстве своем сидят в креслах начальников, изображая героев, в то время как женщинам приходится делать за них всю грязную работу.

Они добрались до леса. Луч фонаря везде натыкался только на густую путаницу ветвей. Казалось безумием даже пытаться искать кого-нибудь здесь: узкий конус электрического света терялся в бескрайнем лесном сумраке.

Тем не менее вскоре она увидела, как в гуще темных ветвей мелькнуло что-то розовое.

– Вон там! – сказала она.

– Где? – спросил Эссуис, щурясь изо всех сил.

– Честное слово, – сказала Иссерли, упиваясь тем, что Эссуис оказался не таким зорким, как она.

Вместе они начали продираться через чащобу. Иссерли шла впереди. Вскоре они поняли, что шорох и треск, звучавший вокруг, никак не могли произвести только они. Не прошло и секунды, как создание, за которым они охотились, предстало их взорам. В лесных зарослях встретились взгляды трех существ: двух с большими глазами, в которых светился разум, и одного – с маленькими звериными глазками.

– Да он тут один, – поморщился Эссуис, пряча свою радость за маской разочарования.