Повисла короткая пауза. А потом этот низкий, потрясающий мужской голос прозвучал прямо в ее ухо:

— Где ты сейчас в доме?

Она оглянулась по сторонам:

— В своей спальне?

— Свет включен?

— Да? — Забавно, Крэйг задавал вопросы, а она отвечала на них, но на самом деле казалось наоборот. Казалось, именно она спрашивала.

— Ляг на кровать. Выключи свет.

— Хорошо. — Она подошла к двери и щелкнула по выключателю… потом пересекла комнату и забралась на высокий матрас, сбрасывая обувь и вытягиваясь на покрывале. — Темно.

Кромешная темнота.

Крэйг издал звук, который она не смогла идентифицировать… но он был изумительным. С выключенным светом казалось, будто мужчина был рядом с ней.

— Ты чуть не убила меня в классе, — сказал он гортанно.

— Почему?

— Я не мог оторвать от тебя глаз. Пялился на твой затылок. — Он снова издал этот звук, что-то среднее между урчаньем и рыком… очевидно, он уже был полностью возбужден. — Я представлял, как подхожу к тебе со спины и запрокидываю твою голову назад. Как скольжу руками по твоему горлу… под твою форму… на грудь.

Веки Пэрадайз, затрепетав, закрылись.

— О, Боже… правда?

— Не переставая. По-твоему, почему я не поднялся из-за парты?

Она вспомнила, как он застыл в конце аудитории, с каменным лицом, его огромное тело было напряжено.

— О чем ты?

— У меня встал. Пришлось бы всем показать свой стояк.

Тело Пэрадайз выгнулось, когда она представила, как выглядел бы его пах в тех свободных штанах, натянутых толстым стволом.

— Мне нужно сидеть перед тобой, чтобы совсем ничего не видеть. — Когда она тихо рассмеялась, он простонал: — Повтори.

— Что?

— Этот смех. Он охрененно сексуален. — Когда она подчинилась, то услышала шорох. — Пэрадайз, ты когда-нибудь ласкала себя?

Она на мгновение представила Ново, такую уверенную, такую сексуальную, опытную. И подумала, что, может, стоит солгать.

— Нет.

— Я ласкал тебя в своих мыслях с тех пор, как вернулся сюда.

Еще больше образов с ним замелькали в темноте комнаты: как он достойно бьется с Братом Бутчем; он в качалке; он смотрит на нее с другого конца раздевалки.

— Что на тебе надето? — выдохнул он.

— Кажется, будто ты рядом.

— Так и есть. Какой у тебя верх?

Посмотрев на себя в темноте, она ничего не увидела.

— Блузка на пуговицах.

— Не снимай ее, — простонал он. А может, это было урчанье. — Запусти руку под воротник.

Казалось самым естественным в мире подчинение его приказам, и от прикосновения собственных пальцев по коже пробежали мурашки.

— На тебе надет лифчик?

— Да.

— Ты чувствуешь лямки? Теплые на твоей коже?

— Дааа… выдохнула она.

— Расстегни верхнюю пуговицу. Сделай это для меня. Сейчас запусти руку глубже… твой сосок тугой под чашечкой?

Кода она подчинилась, она хотела ответить «да», но дыхание было таким рваным, а ее разум закоротило. Но он, казалось, был не против молчания.

Крэйг рассмеялся, она была в восторге от низкого, прокатившегося смеха.

— Я хочу коснуться ртом твоей груди. Я хочу смотреть и видеть, как ты хватаешь ртом воздух, пока я облизываю тебя, посасываю.

Для немногословного мужчины он неплохо связывал слова.

— Я не могу забыть клинику, — услышала она себя.