Не то, чтобы его интересовала романтика, напомнил он себе.

— Так, Крэйг, почему ты не улыбаешься.

С виду вопрос-утверждение, чем бы он ни был, мог быть принят как поверхностный, в шутливой форме, но ее серьезный тон отвергал все возможные толкования.

И, вот неожиданность, наверное, дело в расслабленной, свободной, пост-оргазмической легкости, потому что он ответил ей, а не повесил трубку, как ему следовало поступить.

— Скольких ты потеряла в набегах? — прошептал он.

— Семь дальних родственников, — ответила она с печалью в голосе. — Осталась только я с отцом, и нам очень повезло.

— Я потерял всю свою родную семью. Мать и сестру убили на моих глазах. Отца — на работе. Они нашли наш домашний адрес в его фальшивых водительских правах, после того, как убили его. Так они добрались до нас. — Он сделал еще одну затяжку. — Вот почему я не улыбаюсь?

— Мне очень жаль.

— Мне тоже. — Этого он бы тоже не сказал при иных обстоятельствах. — Я не смог спасти их. Маму и сестру.

— О, Боже…

Он пожал плечами.

— Я потерял слишком много крови. Лессеры вломились в дом, и я спустился на первый этаж, когда услышал шум. Они напали на меня, потом решили, что я умер, и бросили. До сих пор не понимаю, как выжил. Они орудовали мачете. Я оставался в сознании достаточно долго, чтобы услышать, как мама кричала сестре бежать… а потом они обе погибли… ужасной смертью. — Когда она задохнулась, Крэйг покачал головой. — Слишком много подробностей. Прости.

— Мне правда… этого недостаточно, но я должна сказать. Мне очень жаль.

— Спасибо.

— Как ты выжил? Что… тебя кто-то спас?

— Я очнулся в луже собственной крови прямо перед рассветом. Я был так слаб… еле смог захлопнуть дверь прежде, чем солнце спалило меня дотла. Я полз… через весь дом, и, знаешь, нашел их… да. Это было так странно, видеть их на том линолеуме, кровь повсюду, белую кожу… они тянулись друг к другу, мама протягивала руку… — Он вынужденно остановился и прокашлялся. — Моя мама протягивала руку к сестре, а сестра пыталась дотянуться до нее. Их глаза были открыты… не знаю. Увидев это? Что-то проснулось во мне. Все, что я могу сказать… и тогда все началось. Тогда я решил, что когда-нибудь, как-нибудь, я найду способ попасть на войну с Обществом Лэссенинг. Это — единственное, что позволяет мне ходить по земле, вместо того, чтобы вышибить мозги. — Он резко рассмеялся. — Ну, я также решил, что ненавижу аристократов… но это выяснилось спустя два дня после той ночи.

— Почему… — Она помешкала. — Почему ты ненавидишь Глимеру?

Глава 31

Пока Пэрадайз ждала какого-нибудь ответа, ее сердце билось очень быстро, и пришлось включить свет. Закутав голые ноги в коралловое покрывало и сведя половинки расстегнутой блузки вместе, она подтянула к себе колени. И все ждала.

Крэйг ответил не сразу.

— Первым делом, когда я набрался сил, я попытался найти своего отца в особняке, где он работал… когда я дематериализовался, там стояла такая же картина, как у меня дома. Повсюду тела и кровь, картины, серебро и прочие ценности разграблены. Некоторые тела сгорели, попав под солнечный свет. Те, что были в глубине дома, остались нетронутыми. Я нашел своего отца… в комнате, где он выкладывал пол из красно-коричневого дерева. Что еще я обнаружил? Открытую, мать ее, дверь в убежище, где спряталась семья. Они не пустили к себе никого из слуг и рабочих.