— Пояс моих джинсов.

— Расстегни пуговицу.

— Да…

Раздался шорох, и потом она снова взяла трубку:

— А дальше?

— Замок.

Опять шорох. Он, тем временем, представлял, что именно он раздевал ее, расстегивал ширинку, потом прижимался губами к кружеву ее трусиков. Или, как было в ее случае, к хлопку.

— Сними джинсы. Трусики оставь.

Опять шорох и ерзанье в трубке.

Под легкой простыней, укрывавшей его обнаженное тело, он не смог сдержаться и обхватил себя и пару раз провел по члену. Когда головку начало жечь так, словно она сейчас взорвется, пришлось прекратить.

Стиснув зубы, Крэйг выдавил:

— Положи руку между бедер, раздвинь свои длинные ноги… сделай это.

Он хотел еще потянуть удовольствие, но был слишком жадным. Как и она: ее рваный стон перебросил его через край, его член устал ждать, пока ладонь примется за дело.

— Потри себя, — простонал он, а его эрекция содрогалась под простынями, горячие струи покрывали его живот. — О, Боже, Пэрадайз, погладь себя сквозь хлопок… — По ее вскрику он мог сказать, даже сам охваченный оргазмом, что она была близка. — Заберись под… под ткань, почувствуй влагу и жар… почувствуй… о, черт… так гладко…

Сейчас она задыхалась, и потом выдохнула его имя так, словно его вырвали из ее горла.

— Представь там мои губы.

И тогда она кончила. И он — снова, когда услышал, как она втянула воздух и шумно выдохнула, охрененно сладостная мольба раздалась в трубке.

Только звук ее разрядки подарил ему оргазм номер три. И четыре.

— Продолжай, — он хрипло простонал. — Почувствуй ласки моего языка, посасывания губ…

Какое-то время спустя, когда все, наконец, кончилось, они просто дышали в такт.

По какой-то безумной причине ему захотелось оказаться рядом с ней, обнимать ее… и все такое. Он не знал. Он осознавал одно — жгучую нужду убедиться, что она оправилась после произошедшего.

Сейчас разделявшие их мили казались наказанием.

— Ты в порядке? — хрипло спросил он.

— О… да…

Услышав улыбку в ее голосе, Крэйг сам начал ухмыляться… и обрадовался тому, что находился один и в темноте. Он, наверное, выглядел как полный идиот.

— Ты такая красивая, — услышал он себя. — Потрясающая. Невероятная.

Она резко рассмеялась.

— Шутник.

— Едва ли. Я родился без чувства юмора.

— Правда?

— Да. Я самый невеселый мужчина. И совсем не понимаю шуток.

— Знаешь… если так подумать, я ни разу не видела тебя улыбающимся.

— И не надейся. — Он потянулся к прикроватному столику, выдвинул ящик и достал пачку сигарет с зажигалкой Бик, которые купил на обратном пути в учебный центр. — Кстати, я курю.

Только после секса, чуть не пояснил он. Непонятно почему, но он не хотел подчеркивать, что он был с кем-то кроме нее.

Наклонив голову и удерживая телефон, он завозился, доставая из пачки «Мальба»гвоздь для гроба. Зажигалка зашипела, когда он прикурил, а потом он во всех подробностях увидел кулак, поднеся пламя к лицу. Первой затяжки было достаточно, чтобы снова застонать, и, зажав сигарету зубами, он залез в ящик в поисках пепельницы, которую поставил на голую грудь.

— Это плохая привычка, — сказал он вместо извинения. — Но, по крайней мере, вампиры не болеют раком.

Как только он договорился с ней о звонке, тут же начал думать, где достать сигарету для «после».