Пэрадайз не представляла, что заставляло ее двигаться вперед. Ее не волновала победа. Она делала это не для того, чтобы доказать чью-то неправоту или что с женщинами нужно считаться. В голове не было ни одной сознательной мысли.

Пэрадайз просто шла вперед… просто шла.

Жжение.

Спустя какое-то время жжение стало всем, что она чувствовала: в ногах и ступнях… в животе и легких… в горле… Боже, ее горло горело… в черепе… на лице.

Ее охватил огонь, словно в ее венах горел бензин, и мускулы обугливались изнутри и снаружи.

И перед глазами был яркий свет.

Ослепительной яркий.

Слишком яркий.

Но это был не рассвет. Небо оставалось темным… по крайней мере, она так думала…

Смутная мысль пробилась сквозь агонию.

Это Забвение? — задумалась она. Это свечение, эта боль? Жар?

Она умерла?

Она не помнила, чтобы умирала… такое же нельзя пропустить? Но как еще можно объяснить обжигающую агонию?

Шла… она все еще шла. А, может, это мир двигался под ее ногами, а она стояла на месте? Сложно сказать. В глазах двоилось, деревья подбирались ближе к ограде с обеих сторон, тропа, которой она шла, двоилась перед глазами, ей казалось, что нужно было выбирать лево или право… но когда она опускала взгляд, тот видела всего одну дорогу.

Огонь… Забвение.

Нет! — взметнулась мысль.

Боже, ее отец! О, это было ужасно… Абалон останется совсем один в том огромном Тюдоровском особняке, потеряв шеллан и дочь…

Пэрадайз остановилась.

Дорога больше не была пуста.

Когда она сосредоточилась на высокой, непроницаемой преграде впереди себя, ее двойное зрение слилось в более точное представление реальности… и она увидела выстроившихся мужчин.

Дюжина, может и больше.

Все в черном, в капюшонах, обвешанные оружием.

Братство приветствовало ее на входе в Забвение?

Чепуха какая-то.

Когда она покачнулась на ногах, то осознала, что группа невероятно огромных тел надвигалась на нее.

Беги! — приказал внутренний голос. Беги! Это очередное испытание!

Но у нее совсем не было сил. Не осталось сил даже на панику.

Качаясь на воздухе, охваченная огнем изнутри и снаружи, она подумала… пошло все нахрен. Она нарушит все временные рамки, не выполнит задание… это был конец игры. Не будет перезагрузки, и не осталось мотивации, ни внутренней, ни внешней. Если они пристрелят ее, нарежут на кусочки, задавят? У нее нет сил, чтобы сопротивляться.

Значит, это ее конец, да? Блин, папа будет в бешенстве, когда они убьют ее.

Мужчины скоординировано остановились, словно ведомые единым мозгом, Братья замерли перед ней и подняли руки. Приготовившись к очередной боли, она…

Они начали хлопать.

Один за другим, они хлопали ей, не сводя глаз. Когда аплодисменты все продолжались, мужчины сняли маски, открывая ей свои лица.

— Что? — пробормотала она. — Я не понимаю.

Точнее, это она хотела сказать. У нее не осталось голоса, ничего, что могло выразить ее мысли.

Бутч, Брат с бостонским акцентом, вышел вперед.

— Поздравляем, — сказал он мрачно. — Ты — Примус.

Пэрадайз понятия не имела, что это такое. И не могла спросить у них.

Словно кто-то выключил провод из сети… свет погас для нее в одно мгновение.

Глава 12

Ожидая снаружи смотровой Дока Джейн, Бутч прижал задницу к бетонной стене коридора учебного центра и свесил голову. Время от времени он потирал глаза.

Что не особо помогало.

Точнее, не помогало вовсе: каждый раз опуская веки, он видел, как Пэрадайз плелась, пошатываясь, по той тропе, которую они сделали для новичков; она выглядела так, будто побывала на войне: пыльные волосы, грязь на лице, одежда в беспорядке, кровь на руках.