Граф несколько минут стоял и смотрел на нее, а потом, осторожно ступая, вышел и затворил за собой дверь.

Шенда спросонья никак не могла прийти в себя, ей казалось, что она спит очень-очень давно. Но тут она вспомнила о графе и сразу очнулась. Приподнялась на локтях, вспомнила, что находится в графской спальне и что граф отправился на встречу с виконтом.

И до сих пор не вернулся! А вдруг виконт все же первым нанес удар и граф ранен, может быть, даже убит! При этой ужасной мысли она невольно вскрикнула, и дверь спальни сразу открылась. В комнату просунул голову Хокинс и спросил:

– Проснулись, мисс Шенда? Пора завтракать.

– А его сиятельство… еще не вернулся? И… никаких известий… от него? – прерывающимся голосом спросила Шенда.

Хокинс переступил порог.

– Вернулся, вернулся с победой, без ума от радости, и теперь отдыхает. Он правда не такое распоряжение оставил, но я считаю, пусть поспит.

Слава Богу! У Шенды защипало глаза, и чтобы Хокмнс не увидел ее слез, она отвернулась к каминным часам.

– Господи!… Который же это… час?

– Без малого десять, мисс, а его сиятельство вернулся почитай что в семь.

– Что же его так надолго задержало? – удивилась Шенда.

– Это, я думаю, он сам захочет вам рассказать, мисс. А я сейчас принесу ваш завтрак.

Он скрылся за дверью, а Шенда откинулась на подушки.

Граф цел и невредим! Что бы там ни произошло но виконт не сумел причинить ему вреда. И она тоже здесь в полной безопасности.

– Я люблю его, – шепотом сказала себе Шенда. – Но хотя он… сказал, что тоже… меня любит… это он, наверно, потому так сказал, что я вчера… была очень перепугана… и он захотел меня утешить. Но как ни старалась она себя образумить, сердце в груди у нее пело…

Граф проснулся, увидел, что лежит не в своей кровати, и припомнил события минувшей ночи. Однако он велел Хокинсу разбудить себя в восемь тридцать, а сейчас, если верить каминным часам, уже начало одиннадцатого. Неужели тот осмелился нарушить приказ? Впрочем, граф отлично знал, что Хокинса сколько ни отчитывай, он все равно будет поступать так, как, по его разумению, для графа лучше.

Поднявшись с кровати, граф яростно зазвонил. На звонок явился Хокинс. Он держал поднос с завтраком.

– Я же велел разбудить меня в восемь тридцать! – упрекнул его граф.

– Вот неприятность-то! – сокрушенно ответил Хокинс. – Оплошал, виноват. Простоял всю ночь на вахте, глаз не сомкнувши, покуда ваша милость катались по городу, вот с недосыпу-то и недопонял приказ, выходит так.

Говоря это, он поставил поднос на столик в оконном проеме, тут же появился слуга с другими блюдами. Так что графу было не до разговоров, он только спросил, просовывая руки в рукава халата:

– А мисс Шенда как, здорова?

– Сейчас только отнес ей завтрак, милорд, – доложил Хокинс. – Об вашем сиятельстве очень беспокоилась барышня. Но я ее успокоил, объяснил, что вы целы и невредимы и давно дома.

С этими словами Хокинс вышел из спальни, и граф поневоле оставил попытки его отчитать.

Когда он справился со своим основательным завтраком и принял ванну, от Хокинса поступили сведения, что Шенду проводили в ее комнату, чтобы она могла одеться.

Шенда думала, что ей так и придется остаться в ночной рубашке и шерстяном халате, как она выбежала с перепугу из дома леди Граттон искать защиты у графа.