— Прекрати! — Маргерит подошла и встала перед ним, олицетворяя собой богиню гнева. — Как ты смеешь рассказывать мне такую оскорбительную чушь?

— Мне нравится, когда глаза у тебя темнеют от злости. — Он улыбнулся. — Мне нравится вызывать у тебя чувства, которые ты скрываешь под своим равнодушием, нравится задевать за больное. Мне нравится…

— Не желаю больше тебя слушать, Чарлз!

— В таком случае сделай так, чтобы я замолчал. — Он притянул ее к себе и посадил на колени. По тому, как она расслабилась, он понял, что она сдается, даже раньше, чем она обняла его.

— Не знаю, как по-другому заставить тебя не приставать ко мне. — Она поцеловала его, чуть коснувшись губ, затем прижалась к ним и начала страстно целовать.

Маргерит все утро сопротивлялась той силе, которая притягивала их друг к другу, надеясь, что это притяжение ослабеет и Чарлз опять станет старым другом ее детства. Но он оказался настойчив, его мужское обаяние волновало ее, его близость возбуждала. И если честно признаться, она любила его.

— Ты прекрасна, — прошептал он, и она сразу почувствовала себя прекрасной и желанной. Страсть огнем охватила ее тело. Боже, она жаждала этого с той самой ночи, когда он ушел от нее через окно.

— Нас могут увидеть, — прошептала она, когда он отнес ее за густой куст омелы на другом конце островка.

— Не беспокойся. Пусть опасность придаст остроту нашему приключению. — Он положил ее на землю, распустив шнуровку корсажа, обнажил грудь и начал нежно ласкать соски, пока они не стали твердыми, как речные камешки. — Дорогая, я ждал, мечтал об этом, как мальчишка, — восторженно шептал он, целуя ее груди.

Она застонала от наслаждения. Вдалеке послышались голоса и смех.

Глава 20

— Сюда идут!

Чарлз поцелуем закрыл ей рот и прижал ее руки к своей обнаженной груди.

— Пожалуйста, — молил он в ожидании ее ласк, — прошу тебя.

Ее глаза затуманились, а руки ласкали его тело, напряженное от переполнявшего его желания. Сгорая от нетерпения, он отбросил к талии ее юбки, проклиная все эти обручи и оборки.

— Чарлз, — застонала она, чувствуя горячее и мягкое, как бархат, прикосновение к самому потаенному центру ее чувственности.

Неожиданно ему показалось, что он неумел и неловок, но остановиться он уже не мог. Словно в тумане он проникал в ее горячую влажную сладостную плоть, и тело его содрогалось от наслаждения. Он целовал мягкую полную грудь, нежные шелковистые губы и никак не мог насытиться ее близостью.

Голоса приближались.

Он овладел ею, желая, чтобы она принадлежала только ему, и ради этого готов был пожертвовать жизнью. Восторженный крик чуть было не вырвался из ее груди, но он заглушил его, прижавшись к ее губам.

А шаги уже раздавались на мосту.

Маргерит замерла.

— Боже! Что, если они увидят нас? Я погибну.

— Лежи и не шевелись, — прошептал он. Восхитительное ощущение блаженства все еще не покидало его. Если повезет, никому не придет в голову заглядывать за кусты.

Вот так ему хотелось бы лежать каждую ночь: в ее объятиях и чтобы страсть соединяла их тела, а по утрам она открывала глаза и смотрела на него. Ее улыбка! Он жаждал ее улыбки, как голодный жаждет пищи. И сейчас она улыбалась ему загадочной шаловливой улыбкой.

В глазах Чарлза светилась нежность. Он был самым бесстыдным, дерзким, непредсказуемым, желанным… и Маргерит не хватало слов, чтобы описать его суть.