— Питер, — позвал он конюха, — сделай примочку на переднюю ногу Грома и крепко перевяжи, а мне оседлай упряжную лошадь леди Леннокс.

— Эта кляча спит на ходу, — хмыкнул Питер и осмотрел ногу Грома. — Господи, она уже распухла!

Чарлз поставил коня в стойло. Состояние Грома тревожило его, но ему надо было спешить. Он уже потерял много драгоценных минут. Он должен догнать Маргерит. Нельзя допустить, чтобы она встретилась с Ренни наедине.

— Питер, позаботься о Громе. Я вернусь как только смогу. От волнения движения Чарлза стали неловкими, и он не смог сразу оседлать кобылу. Питер оказался прав — как бы ее ни подгоняли, она шла неспешной трусцой. Деревья вдоль дороги гнулись от ветра, и лошадь вздрагивала от любого шороха.

Страх и чувство вины подгоняли Чарлза, но время было упущено. Ему следовало давно признаться Маргерит в том, ; что он пишет стихи. Теперь она не скоро простит его. Он ; упрекал ее за скрытность, а сам вел себя не лучше. Тайна остается тайной, даже если не влечет за собой таких преступлений, как убийство и измена. «Идиот!» — обругал он себя, понукая упрямую лошадь.

Маргерит подъехала к полуобвалившейся стене Дентли-Корта и остановилась на том месте, где несколько часов назад они с Ником и Чарлзом следили за домом. А если Ренни решил выждать? Если он не захочет выкапывать тело? Она растирала замерзшие руки под тонкой шелковой накидкой. Только бы вернулся Ник. А где же Чарлз? Он уже должен быть здесь. Вдруг он вернулся домой, чтобы сочинять стихи? Он обвинил ее в обмане, тогда как сам вел себя нечестно. Слезы выступили на ее глазах. Он не посчитал нужным поделиться с ней своей сокровенной тайной. Ну и пусть, она все равно его любит.

Невдалеке послышался стук копыт, и Маргерит замерла. Наверное, Ренни уже дома — в одном из окон горел свет. Она полагала, что Ренни сидит у себя в кабинете. Она постаралась разглядеть его гостя, но ей удалось увидеть только невысокую худую фигуру в плаще.

Раздался стук в дверь. Заскрипели петли, и Маргерит услышала приглушенные голоса. Ей очень хотелось бы знать, о чем они говорят.

Снова хлопнула дверь. Через несколько минут из-за угла показались двое: один тяжело ступал по земле, а другой семенил рядом. Маргерит увидела Ренни, направлявшегося мимо кустов к сараю, стоящему недалеко от дома. Он нес фонарь. За ним шел его гость, и потрясенная Маргерит услышала умоляющий женский голос:

— Не делайте этого, Монтегю. Это ловушка. Вас поймают и повесят.

Этот голос Маргерит узнала бы из тысячи. Он принадлежал Софи. Перебегая от одного куста к другому, Маргерит осторожно наблюдала за ними. От страха у нее подгибались ноги. Маргерит пожалела, что не взяла с собой пистолет, но она так рассердилась на Чарлза, что забыла обо всем. Впрочем, скоро Ник и Чарлз будут здесь и защитят ее, если Ренни ее обнаружит.

— Я люблю вас, — рыдала Софи. — Я не хочу вас потерять.

Маргерит застыла как вкопанная. Так вот чем объясняется поведение Софи! Она всегда вела себя странно в присутствии Ренни. Любовь! Как она могла полюбить такого эгоистичного, лживого, хитрого человека? Убийцу.

— Чепуха! Почему это вы меня потеряете? — проворчал он. — Я никогда вам не принадлежал. — Он поставил на землю фонарь и прислонил лопату к стене сарая.

— Вы обещали жениться на мне, если я никому не расскажу о сержанте, — сдавленным голосом проговорила Софи. — Вы обещали..

— Черт бы вас побрал! — обрушился на нее Ренни. — У меня и в мыслях не было связываться с вами! Вы все время ноете, а ваше унылое лицо может присниться разве что только в кошмарном сне.

Маргерит передернуло от этих грубых слов. Несмотря на то что они с Софи не ладили, та постепенно становилась мягче и доброжелательнее.