Неужели он так во мне нуждается? Принц, у которого есть все, что душе угодно.

 - Мне ничто тебя не заменит, Ари. Поверь, я готов отдать все, что у меня есть, лишь бы ты была рядом. Все остальное так неважно для меня. И без тебя теряет свой смысл и значение, - сказал Лир, словно читая мои мысли.

 - Я постараюсь, Лир. Я тоже тебя очень люблю, - сказала я, целуя его в губы долгим, нежным поцелуем.

 Глава двадцать четвертая

 На следующий день снова пошел снег. Красивые белые хлопья кружились и кружились, и мы наперегонки с Лучиком ловили снежинки, которые казались нам самыми красивыми. Вот никогда не любила зиму. Холода, мороз, а то и еще хуже - серая мутная вода, просачивающаяся в сапоги, отчего ноги постоянно были мокрыми. Брррр.

 Все-таки теперь я - русалка, а это о многом говорит. Снег - это ведь тоже, по сути, вода, только в другом состоянии.

 К обеду снегопад закончился, а мы, вынырнув из сугробов, остановились на привал у большой сосны. Лимфил снова превратился в белку и сразу же полез на елку. Нет, все-таки есть у нас с ним что-то общее, хотя бы любовь к лазанию на хвойное дерево. Я хихикнула, отчего Лир, помешивающий в котелке нашу похлебку, поднял на меня голову.

 Я улыбнулась ему, и увидела, как в ответ меня озаряет его улыбка. Иногда, мне казалось, что я забываю, насколько он красив. За ним, наверное, табуны женщин ходят. Аран наотрез тогда отказался мне говорить, сколько их было. Интересно, а у самого эльфа, сколько покоренных сердец?

 Увидев, как Лир опять посмотрел на меня, а к нему присоединился и недоуменный, подозрительный взгляд Арана, я поняла, что выражение моего лица весьма понятливое, и что меня снова занесло не в ту степь.

 Похлебка в этот раз вышла вкуснее, чем раньше, потому, что Даринель где-то добыла интересную приправу - жуайайку. Пара щепоток такого растения делало блюдо острым и пикантным на вкус. Даринель только улыбалась загадочно, когда мы нахваливали готовку Лира.

 Потом мы снова отправились в путь. К вечеру снеговые тучи совсем исчезли, и стало свежо и ясно. На небе появились яркие зимние звезды. Аран и Лир уснули мгновенно, потому что им наше путешествие через сугробы далось более тяжело, чем мне. Уж, не знаю, почему. А я все лежала и смотрела на небо. В голове крутились мысли о том, какова была Аранатариэль на самом деле. Как бы я хотела с ней поговорить, увидеть ее живую и прекрасную. В том, что она была бесподобна, я даже не сомневалась.

 А потом я услышала непонятный шепот. Вроде бы и неоткуда ему взяться, вокруг все тихо, даже ветра нет, только треск поленьев в костре, да сопение лимфила где-то в районе левого бока. Но шепот был. Так не могли шептаться деревья. Я знала. Хотелось разбудить, если не Лира с Араном, то хотя бы Даринель и лешего, снова ночующего с нами, но было стойкое ощущение, что делать этого не стоило.

 Что это за непонятный шорох такой? Не пугливый. Словно мотыльки порхают и разговаривают на своем языке. Хотела бы я понять, что к чему. Я закрыла глаза, зажмурилась, сосредоточилась, а потом услышала чьи-то чистые невесомые голоса, словно они были вокруг меня.

 Случайно примчавшись, с испуга,

 Кровавый цветок приложи,

 Из камня - желанного друга,

 Любовью своей одари.

 И нужна только капля желанья.

 И голос девы морской,

 Чтобы времен стереть расстоянье.

 И позвать ее всей душой.

 И свет небес возродится,

 И смерть откроет ей дверь,

 И навсегда возвратится

 Наша сестра - Аранатариэль.

 Это что сейчас было? Пророчество от звезд? Я распахнула глаза и вгляделась в черничный бархат неба, пытаясь осознать тот факт, что со мной говорили ЗВЕЗДЫ! Нереально.