— Ты отдашь мне кольцо? Взамен на что, на неприкосновенность?

— Ты не сможешь обеспечить мне защиту, никто не сможет, — ответил грустный голос.

— Мне жаль, приятель, — сказал Мэлоуни, — но ты прав.

Странно, но он почувствовал желание помочь этому бедному сукину сыну. Нечто в его усталом голосе затронуло его душу, воззвало к человечности. Может быть только потому, что он подавлен всеми этими скандальными статьями. Он понимал всю абсурдность ситуации, но все же его душа была более близка к этому низкосортному воришке, чем к кому-либо другому, имеющему отношение к делу. Он представил себе, как агент ФБР Закари допрашивает этого клоуна и против его воли сердце дрогнуло:

— Чего ты хочешь?

— Все чего я хочу, — ответил голос, — это другого грабителя.

— Не понимаю.

— Ты работаешь в полиции, — объяснил голос. — Ты можешь создать имя, выдумать парня, такого, который на самом деле не существует. Например, Фрэнк Смит. Затем ты заявляешь, что поймал грабителя, что его зовут Фрэнк Смит, что кольцо у тебя и все кончено. В результате никто не злится на меня.

— Неплохой ход, Дортмундер, — сказал Мэлоуни.

— Я не Дортмундер.

— Но существует одна проблема, — продолжил инспектор, — где же этот Фрэнк Смит? Если мы и выдумаем парня, то кого мы покажем прессе, а если найдем реального, то план быстрее всего даст сбой.

— Может, Фрэнк Смит кончает жизнь самоубийством в следственной тюрьме, — предположил голос. — Ведь такое случается.

— В деле замешено будет слишком много людей, — возразил Мэлоуни. — Мне очень жаль, но ничего не выйдет. — И он описал ситуацию. — Это должен быть реальный мужчина, с документами, имеющий отношение к закону и преступному миру. Но в то же время его никто и никогда не должен найти, он никогда не должен заявиться с алиби или … Боже правый!

Голос с внезапной надеждой спросил:

— Нда? Что?

— Крейг Фитцгиббонс, — ответил Мэлоуни с почти религиозным трепетом в голосе.

— Кто это, черт возьми?

— Парень, который никогда не объявиться, чтобы назвать нас лгунами, Дортмундер.

— Я не Дортмундер.

— Хорошо, конечно. Я помогу тебе, вот и все. Я удивляюсь сам себе. А теперь, что насчет кво?

— Чего?

— Византийский Огонь, — объяснил Мэлоуни.

— А, это. Ты получишь его, — ответил голос, — как только сделаешь заявление.

— Какое заявление?

— О полицейском прорыве в расследовании. Неопровержимое доказательство, что вора Византийского Огня зовут Крэйг как-то там. Арест ожидается с минуты на минуту.

— Хорошо. Что потом?

— Я верну тебе кольцо, своим способом. Не напрямую.

— Когда?

— Сегодня.

— А если ты не сделаешь этого?

— Еще один полицейский успех, очередное неопровержимое доказательство, что это не Крейг Некто.

— Хорошо, — кивнул Мэлоуни.

В кабинет вошел Леон и очень эмоционально и скептически пожал плечами, тем самым изобразив большинство работников Нью-Йоркской компании «Белл телефон». Мэлоуни кивнул и отмахнулся, его уже интересовало другое.

— Ты должен выполнить свою часть сделки, Дортмундер.

— Зови меня «Крэйг».

44

Каждые полчаса Дортмундер созванивался с Мэй, которая взяла на работе выходной, чтобы слушать все выпуски новостей по радио («Дайте нам двадцать две минуты, и мы откроем перед вам весь мир» так они вещали).