— Теперь я готов, — сказал Дортмундер.

43

Это было во всех газетах. Начиная с первых утренних тиражей, которые вышли ночью еще перед тем, как Мэлоуни покинул город и направился домой, в Бей-Шор и, заканчивая поздними, которые попали на улицу, когда он утром уже вернулся в свой офис утром. Каждый мерзкий выпуск каждой мерзкой газетенки содержал одну и ту же мерзкую статью под заголовком «Цена легкомыслия Шерифа». В ней говорилось о теперь уже известном всем инциденте, когда Мэлоуни прервал телефонный разговор с парнем, укравшим Византийский Огонь.

Может это те придурки из ФБР рассказали о произошедшем прессе? Не стоит исключать и такой вариант, что у Мэлоуни имеется парочка врагов прямо здесь в Департаменте полиции Нью-Йорка. Все утро его друзья полицейские звонили ему, выражали соболезнования, говорили, что такое может случиться с каждым — и ведь эти сволочи были правы, могло — заверяли, что сделали все возможное, чтобы надавить на редакции более поздних изданий, но тщетно. Подонки знали, что они в безопасности, а главный инспектор Мэлоуни пошел ко дну и его можно пинать безнаказанно.

— Нет ничего более низкого, чем пресса, — сказал Мэлоуни и смахнул со своего стола на пол последний выпуск газеты.

Леон переступил через нее и произнес:

— Еще один телефонный звонок.

— Друг или враг?

— Тяжело сказать. Это снова тот мужчина, с Византийским Огнем.

Инспектор уставился на него:

— Леон, ты издеваешься надо мной?

— О, главный инспектор! — и Леон захлопал глазками.

Мэлоуни покачал головой:

— Леон, сегодня я не в настроении. Уходи.

— Он настаивает на разговоре с вами, — возразил помощник. — Цитирую, — и он придал своему голосу глубокий фальцет, — … для взаимной выгоды. Вот как он сказал.

Подожди-ка. Может, есть возможность исправить произошедшее, начать заново, запихнуть ту статью в трусливые издательские глотки? Взаимная выгода, хм? Приблизившись к телефону, Мэлоуни спросил:

— Какая линия?

— Вторая.

— Записать, отследить и обнаружить, — приказал Мэлоуни и уже более глубоким голосом добавил: — Я буду удерживать его на линии. — И когда Леон покинул кабинет, инспектор включил вторую линию:- Кто это?

— Вы знаете, — ответил голос.

Тот же голос.

— Джон Арчибальд Дортмундер, — произнес инспектор.

— Я не Дортмундер, — возразил Дортмундер.

— Ладно, — спокойно согласился Мэлоуни, присаживаясь в свое кресло для долгой милой беседы.

— Вы заблуждаетесь, — продолжил незнакомец. — Вы поймете, что Дортмундер не тот, кто вам нужен и будете продолжать поиск, пока не выйдете на меня.

— Интересная теория.

— У меня проблемы, — сказал голос.

— Мягко сказано.

— Но ты тоже в беде.

Мэлоуни напрягся:

— Не понял?

— Я читал газеты.

— Каждый сукин сын читает газеты, — ругнулся Мэлоуни.