— Ну и законы, — присвистнул я.

— Но-но, — строго одёрнул он меня. — Тебя почему это волнует?

— Отвечу, если дашь адрес этой неудавшейся заявительницы.

Он молча протянул мне листок бумаги.

— Буланина Анна Васильевна, улица 1905 года, дом 16 квартира 5, — прочитал я вслух.

— Хорошо, теперь моя очередь. Записывай номер. А 091 ТО, — продиктовал я. — Поищите машину «скорой помощи» с таким номером и выясните у водителя, где он был и чем занимался прошлой ночью. Это будет точно интереснее, чем допрашивать меня.

— Да? — заинтересовался дядька. — Ладно, найдём. Больше тебе нечего сообщить?

Я отрицательно помотал головой, о чём тут же пожалел. В довершение всех моих бед, она буквально раскалывалась на части. Низкое давление, подумал я. Немудрено после такой кровопотери.

Пора делать перевязку, решил я и принялся ненавязчиво выпроваживать гостя. Погасив напоследок окурок в чашке с чаем, дядя Паша направился в прихожую и, взяв с меня слово, держать его в курсе всех моих дел и перемещений, скрылся, наконец, из виду.

Я обессилено опустился на пол и сунул в рот сигарету. Потом добрался до ванной, сделал перевязку и проглотил горсть таблеток. Полежав с полчаса, я почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы умыться и осторожно одеться, стараясь не причинить себе лишней боли.

Выйдя на крыльцо, я выглядел уже достаточно бодро и не производил впечатления человека, лишь по случайности оставшегося живым. Охранник на стоянке, принимая карточку, смущенно потупился.

— Тут про тебя менты спрашивали. Напарник сдуру и ляпнул, что ты в третьем часу машину ставил. Кто ж знал, что в роще труп нашли.

— Нет проблем, друг, — ответил я и похромал к машине.

Улица 1905 года расположена недалеко от центра. Если не знать, то и не догадаешься, что по соседству с гудящими от потока машин магистралями есть вот такие тихие улочки, стоит лишь свернуть в неприметные съезды и повороты. Тогда сразу попадаешь в мир стареньких четырёхэтажек, сталинской ещё постройки, образующих уютные дворики, зеленые летом и занесённые снегом зимой. Люди в таких дворах живут подолгу, некоторые всю жизнь, и знают друг друга не только в лицо, но и по имени-отчеству. В один из таких двориков и привели меня поиски дома номер 16.

Оставив машину, я поднялся на четвёртый этаж. Металлическая дверь с цифрой 5 распахнулась сразу после звонка, будто меня ждали. За ней оказалась женщина, довольно высокая, полная, лет пятидесяти, с расплывшимся лицом и заплаканными глазами.

— Вы Буланина? — уточнил я.

— Да, — кивнула она, теребя в руках носовой платок. — А вы из милиции будете?

Я пробурчал что-то невразумительное. Приняв моё замешательство за недовольство чиновника в погонах, вопреки ведомственным инструкциям все же заинтересовавшегося её проблемами, она суетливо запричитала, распахивая дверь:

— Да вы входите, не на пороге же говорить. Я-то так поняла, что заявление только через трое суток писать можно. А что из милиции придут, меня не предупредили.

Я неловко разделся и прошёл в комнату, чувствуя себя обманщиком. Что ж, то, что мне предстояло выяснить, было важнее чувств.

Анна Васильевна, изложите, пожалуйста, суть вашего заявления, — начал я, присев за стол и стараясь говорить казённым языком, чтобы не возбудить ненароком подозрения у доверчивой хозяйки.

— Так ведь Коля, сынок, пропал, — она принялась сморкаться в платок.

— При каких обстоятельствах? — мягко подтолкнул я её к продолжению разговора.

— Он по пятницам с друзьями на дискотеку ходит. Дело молодое, семнадцать лет ведь, хочется погулять. Может, и выпивают там, но домой он приходит трезвый, по крайней мере, не шатается.