|
Забирает у вас вашу лучшую карту, то есть то, что вы сами были тяжело ранены, и заставляет вас побить его собственный туз. Если вы были так тяжело ранены, значит, произошел несчастный случай, но Саккет использует это для того, чтобы заставить вас подписать обвинение. И вы его подписываете, потому что боитесь, что если не подпишете, то Саккет будет уверен, будто все сделали вы. – Просто я сдрейфил, и все. – В случае убийства в этом нет ничего необычного, и никто не умеет учесть это лучше, чем Саккет. Ладно. Он добился от вас чего хотел. Нужно было заставить вас дать показания на нее, и он знал, что, как только вы это сделаете, никакая сила не помешает ей заложить вас. Так обстояли дела, когда мы с ним ужинали. Он хвастался. Жалел меня. Держал пари на сто долларов. А я там сижу весь вечер с картой, которой могу побить все его козыри, если не допущу ошибки. Прошу вас, Чемберс. Загляните мне в карты. Что вы там видите? – Да немного. – Что все-таки? – Ничего, если по правде. – Саккет тоже ничего не видел. Но теперь будьте внимательны. Покинув вас вчера, я зашел к ней и получил доверенность на вскрытие сейфа Пападакиса. И я нашел там то, что искал. Там оказались и другие страховки, и, когда я навестил агента, который их оформлял, выяснилось следующее: страховка от несчастного случая не имела ничего общего с несчастьем, постигшим Пападакиса несколько недель назад. Агента привела к нему пометка в календаре, что у Пападакиса истекает срок страховки на автомобиль. Вот почему он его навестил. Женщины там не было. Страховку на машину, то есть против пожара, угона, аварии и судебного преследования, они оформили в два счета. Потом страховщик объяснил Пападакису, что он застрахован от всего, кроме ущерба самому себе, и предложил ему персональную страховку от несчастного случая. Пападакис сразу заинтересовался. Возможно, повлиял тот несчастный случай, но как бы там ни было, страховщик о нем не знал. Грек подписал все бумаги и дал страховщику чек, и на следующий день ему послали по почте страховой полис. Чтобы вы поняли, один агент обычно работает на несколько компаний, и все эти страховки были заключены не с одной фирмой. Это первое, о чем забыл Саккет. Но главное, не забывайте, что у Пападакиса была не только новая страховка. Была еще и старая, и та была действительна еще целую неделю. Ладно, а теперь взгляните на эту комбинацию. Страховка «Объединенной страховой» составляет десять тысяч долларов личного страхования. Новая страховка – «Калифорнийской премиальной» – дает десять тысяч долларов вознаграждения за автомобиль, и страховка «Грозы Скалистых гор» – десять тысяч долларов по старому полису. Вот вам моя первая карта. У Саккета была одна страховая компания, которая могла идти до уровня десять тысяч долларов. У меня – две компании, которые готовы были поддерживать меня до уровня двадцать тысяч долларов, стоило мне только свистнуть. Вам это ясно? – Нет. – Тогда смотрите. Саккет побил ваш главный козырь; не так ли? Ну а я побил его козырь. Вы ведь были ранены. Тяжело ранены. Саккет доказал бы ее вину в убийстве, а вы привлекли бы ее к суду за повреждения, полученные в результате этого убийства, присяжные присудили бы вам все, что угодно. И те две другие страховые компании ответили бы своими страховками за каждый цент, который достался бы вам по приговору суда. – Теперь я понимаю. – Я рад, Чемберс, действительно рад. Я нашел эту карту в своей сдаче, но вы этого не поняли, и Саккет этого не понял, и в «Объединенной страховой» этого не поняли, потому что были так увлечены игрой за Саккета и так уверены в его победе, что больше ни о чем не думали. Он несколько раз обошел комнату и каждый раз, проходя мимо зеркала, висевшего в углу, довольно рассматривал себя, а потом продолжал: – Ладно, такая карта у меня была, но теперь дело было в том, как сыграть. |
