Вот так и получается: даже в романе, который все по праву называют вершиной английского постмодернизма, есть укромное место, свободное от пародий, иронии и деконструкции, – небольшое, всего половина главы. Но этого достаточно для того, чтобы хороший роман стал великим.

«Как все было» (1991): объективность

В романе Донны Тартт «Щегол» есть персонаж Хоби, он собирает предметы мебели, комбинируя новые элементы с фрагментами старых кресел, комодов, шкафов etc. Сам он называет их «подменыши»: любая мебель под его руками превращается в «частично антикварную», автоматически обретает ценность.

«В магазин то и дело попадали вещи музейного качества, но такие поломанные или поврежденные, что их было уже не спасти; Хоби горевал над этими изящными старинными останками, для него делом чести было сохранить все, что было можно сохранить (тут – парочку фиалов, там – элегантно изогнутые ножки), а потом, с его то столярным и плотницким талантом, пересобрать их заново в прелестных юных детищ Франкенштейна, которые, бывало, выходили откровенно фантазийными, но, бывало, и настолько исторически верными, что ничем не отличались от подлинников» .

Точно такое впечатление, если продолжать метафору, производят романы Барнса. Он берет сломанный, пылящийся на свалке жанр/сюжет, отделяет от него элементы, которые еще не совсем безнадежны и могут пригодиться, и собирает из них новый сюжет, почти ничем не отличающийся от первоисточника/оригинала.

Определяющее слово здесь «почти».

Роман «Как все было» – как раз такое вот «детище Франкенштейна» (с торчащими наружу швами), существо двойной природы. Давно знакомая коллизия здесь подается через нелинейный нарратив, а любовная линия сгибается в параболу. Есть три героя: Стюарт, Роджер и Джил – и каждому из них автор дает слово. Они по очереди рассказывают одну и ту же историю, и, разумеется, их версии старательно противоречат друг другу.

Лишь ближе к концу читатель поймет, что вся эта шумиха затеяна вовсе не для того, чтобы выявить лжеца. Как раз наоборот – ни один из героев не врет, все гораздо сложнее (или проще – как посмотреть): своим текстом Барнс как бы ставит под сомнение само понятие объективности. И правда, откуда нам знать, как все было? Если даже очевидцы событий не могут найти общих точек.

«Англия, Англия» (1998): постмодернизм

В основе сюжета «Англии, Англии» лежит одно простое допущение: а что, если взять все лучшее, что дала миру Британия, все, воплощающее ее дух, – скажем, Тауэрский мост, даблдекеры, Робин Гуда, – и перевезти на новый остров, чтобы основать нечто вроде парка аттракционов с национальным колоритом?

Именно это хочет сделать придурковатый миллиардер Джек Питман. Его цель – создать на небольшом клочке земли «уменьшенную, улучшенную версию Англии». Для туристов. Слоган компании – «увидеть Англию такой, какой вы всегда себе ее воображали, только более чистой, комфортной, приветливой – словом, менее хаотичной».

>>> 

Есть известная шутка: «постмодернист – это клоун, который нарисовал на арене цирка канат и ходит по нему, держа в руках портреты великих канатоходцев».