– Его родители считают, что в их семье не могла родиться светловолосая девочка… – продолжила Аня. Это звучало настолько бредово, что я снова не сразу нашлась, что сказать в ответ.

– Настя рыжая, а не светловолосая…

– Артур – азербайджанец, – пояснила Анна, словно это хоть что-то объясняло. Придерживая малышку одной рукой, молодая женщина достала из-под завалов на кровати бутылочку с сомнительного вида желтоватой жидкостью. – Черт, кажется, скисла, – скривив губы, она потрясла бутылку и нервно швырнула обратно. – Придется снова тащиться на общую кухню с этой…, – сокрушенно вздохнула Аня. Под «этой» она вероятно имела в виду свою дочь. Меня покоробило от откровенного пренебрежения в ее голосе, сердце сжалось от сочувствия.

– Давай я присмотрю за ней, а ты сходишь на кухню и приготовишь новую смесь, – вызвалась я. Аня охотно согласилась, не без облегчения всучив мне ребенка.

– Я быстро, – не взглянув на меня, она тут же выскользнула из комнаты.

– Подожди, ты бутылочку забыла, – крикнула я ей вдогонку.

– На кухне есть чистые, – уже из коридора отозвалась Аня.

В легком смятении пожав плечами, я перевела взгляд на безмятежно улыбающуюся конопатую малышку и, прижав ее к себе, с толикой опасения и неуверенности погладила по рыжим кудряшкам. Она была теплой, легкой и пахла по-особому сладко. Молоком и медом. Красивый, лучезарный и спокойный ребенок, который не должен находиться в этом месте. Я встала на ноги, осторожно придерживая девочку на руках, но так и не решилась сделать ни одного шага.

В прошлом мне много раз приходилось иметь дело с грудничками и малышами постарше. Я отлично знала, как правильно за ними ухаживать, и не только из педиатрической теории. На первых курсах нас часто направляли на практику в детские дома, где всегда требовались лишние руки. С тех пор прошло несколько лет, в течение которых во мне что-то надломилось, и выбранная специализация резко отошла на второй план. В какой-то момент я решила целиком и полностью посвятить себя благотворительности, а потом в мои планы вмешалась болезнь, затем свадьба, после которой я планомерно превращалась в домашнюю клушу, шарахающуюся от чужих детей.

– Ну, привет, Настя. Будем знакомиться? – ласково спросила я, непроизвольно расплываясь в улыбке. Настя снова радостно угукнула в ответ и, поймав ручкой прядь моих волос, шаловливо дернула их на себя. Рассмеявшись, я засчитала этот жест как согласие. Зудящее напряжение резко исчезло, не оставив и следа. Меня затопило волной нежности, тепла и сочувствия к крошечному беззащитному существу, оказавшемуся под моей временной опекой.

Но как говорится: нет ничего более постоянного, чем временное.

Прошло десять минут, двадцать, полчаса… Аня не спешила возвращаться. В ожидании свежей порции смеси, мы с Настей вдоволь насмотрелись в окно, сменили памперс, переоделись в чистую одежду, которую пришлось хорошенько поискать среди вороха вперемешку сваленных вещей. Когда спустя час мать ребенка так и не явилась, я заподозрила неладное и забила тревогу. Девушки из соседних комнат вызвали заведующую общежитием – Наталью Николаевну, с которой мы познакомились при заселении. Она без слов все поняла, едва взглянув на меня с малышкой на руках.