Маттиас Эдвардссон. Почти нормальная семья
Пролог
Припертый в угол, я реагирую на каждое движение, которое воспринимаю периферийным зрением. Малейший звук заставляет меня вздрагивать. Секунды замедлились и застыли в неподвижности. Должно быть, я просидел здесь минут пять. А может быть, час. Суд города Лунда расположен в самом центре, наискосок от полицейского участка, недалеко от вокзала. Все жители Лунда то и дело проходят мимо здания суда, однако большинство из них умудряются прожить всю жизнь, так и не побывав внутри. До самого недавнего времени это относилось и ко мне. И вот теперь я сижу на диванчике перед залом заседаний номер два, а сообщение на мониторе передо мной гласит, что в зале проходит слушание дела об убийстве. Внутри, по другую сторону двери, — моя жена. Так близко и так далеко. Прежде чем войти в здание суда и пройти контроль безопасности, мы остановились на лестнице и обнялись. Моя жена сжала мне руки так сильно, что они задрожали, и сказала, что от нас уже мало что зависит, что решение не в нашей власти. Мы оба знаем — это не совсем так. Когда из громкоговорителя раздается треск, меня охватывает острый приступ тошноты. Я слышу свое имя. Настал мой черед. Пошатнувшись, я поднимаюсь с дивана, охранник открывает передо мной дверь. Он кивает, не выражая ни малейшего чувства или мысли. Здесь для этого нет места. Зал суда номер два оказался больше, чем я ожидал. Моя жена сидит, зажатая в толпе зрителей. Вид у нее усталый, измотанный. На щеках следы слез. В следующее мгновение я вижу свою дочь. Она бледная и сильно исхудавшая, волосы свисают спутанными лохмами, потускневшие глаза смотрят на меня. Все мои силы уходят на то, чтобы сдержать желание броситься к ней и крепко обнять, прошептать, что папа рядом и не отпустит ее, пока весь этот кошмар не закончится. Председатель суда приветствует меня — у меня сразу складывается о нем хорошее впечатление. Вид у него бодрый, при этом он кажется человеком, наделенным эмпатией. Он и чуток, и авторитарен. Подозреваю, что присяжные не станут возражать против его решения. К тому же мне известно, что он тоже отец. Поскольку я близкий родственник обвиняемой, мне не надо давать присягу. Я знаю, что суд будет рассматривать мои показания в свете того, что подсудимая — моя дочь. Но мне известно также, что моя личность и не в последнюю очередь моя профессия придадут моим словам вес в глазах суда. Председатель предоставляет слово адвокату. Я делаю глубокий вдох. То, что я сейчас скажу, определит жизнь многих людей на много лет вперед. То, что я сейчас скажу, определит все. Но что я скажу — этого я пока не решил.
Отец
Смотрящий кротко помилован будет, а встречающийся в воротах стеснит других. От плода уст своих человек насыщается добром, и воздаяние человеку — по делам рук его. 1
Мы были самой обычной семьей. У нас была интересная, хорошо оплачиваемая работа, широкий круг общения и множество интересов — от спорта до культуры. По пятницам мы ели заказанную из ресторана еду и смотрели передачу «Кумир», засыпая на диване перед телевизором еще до того, как будет выбран победитель. По субботам мы обедали в ресторанчике в городе или в каком-нибудь торговом центре. Мы смотрели гандбол или ходили в кино, общались с друзьями, сидя за бутылочкой вина. Ночью мы засыпали, тесно прижавшись друг к другу. Воскресенье проводили в лесу или музее, вели долгие разговоры по телефону с родителями или сидели на диване, каждый со своей книжкой. Воскресные вечера мы нередко завершали, сидя с компьютерами, бумагами и папками прямо в кровати, чтобы подготовиться к грядущей рабочей неделе. По понедельникам моя жена ходила на йогу, а по четвергам я играл в хоккей с мячом. У нас была ипотека, которую мы честно выплачивали. |
