Несколько друзей Стеллы откликнулись, некоторые выражали тревогу, но большинство лишь сообщали, что им ничего не известно.

Набрав в «Гугле» номер телефона Стеллы, я тут же обнаружил объявление. Она действительно выставила мотороллер на продажу. Подарок на день рождения. Что она такое творит?

По телевизору что-то говорили, я держал Ульрику за руку. Рядом с нами, словно привидение, витала неизвестность — и она все росла и росла.

— Может быть, мне взять велосипед и поехать поискать ее?

Ульрика поморщилась:

— Не лучше ли нам оставаться здесь?

Я сжал ее пальцы:

— Такого больше не должно повториться. Неужели она не понимает, как мы волнуемся?

Ульрика уже готова была заплакать:

— Может, позвоним в полицию?

— В полицию?

Нет, это уж чересчур. Все еще не настолько плохо.

— У меня есть там связи, — сказала Ульрика. — Во всяком случае, они будут повнимательнее.

— Это просто какой-то бред! — воскликнул я и вскочил. — Чтобы нам пришлось обращаться… Я просто…

— Тсс! — проговорила Ульрика, подняв палец. — Слышишь?

— Что такое?

— Звонят.

Замерев, я посмотрел на нее. От волнения мы оба были просто вне себя. Через несколько секунд по всему дому разнесся звонок.

— Городской? — проговорила Ульрика и поднялась.

Никто никогда не звонит нам по городскому.

8

Стелла не была запланированным ребенком. Желанным — да, долгожданным и любимым еще задолго до того, как научилась самостоятельно дышать. Но вышло все спонтанно.

Ульрика только что получила диплом и должна была приступить к работе в суде, когда однажды вечером она села напротив меня, положила ладони поверх моих и заглянула мне глубоко в глаза. Со сдержанной улыбкой она сообщила мне потрясающую, оглушительную новость.

Мне оставался год до окончания учебы, а потом еще год службы в качестве помощника пастора. Мы снимали однокомнатную квартирку на Норра-Феладен, жили в долг, и условия для рождения ребенка были далеко не оптимальными. Конечно же, я заметил, что Ульрика колеблется, — первая бурная радость вскоре уступила место пугливому сомнению, но прошла еще целая неделя, прежде чем было произнесено вслух слово «аборт».

Ульрика вполне обоснованно волновалась по поводу практической стороны дела. Расходы, жилье, наше обучение и последующая карьера.

— Любовь поможет нам со всем справиться, — сказал я и поцеловал ее в животик.

Пока Ульрика делала экономические расчеты, я купил крошечные носочки с надписью «My dad rocks».

— Ты ведь не против абортов? — спросила она меня в те первые дни пылкой влюбленности пятью годами раньше, когда мы буквально не выходили из комнаты в большой студенческой квартире.

— У тебя странные представления о том, что такое быть христианином, — ответил я.

Сейчас я знаю, что она не шутила. Моя вера внушала ей страх и сомнения. Это была самая большая угроза нашим только что зародившимся, еще хрупким отношениям.

— Никогда не думала, что выйду замуж за пастора, — говорила она иногда.

Вовсе не для того, чтобы меня обидеть. Это был всего лишь ироничный комментарий по поводу того, что неисповедимы пути Господни.

— Не беспокойся об этом, — отвечал я.