— Исторический, — честно признался Андрей.

— Исторический?

Офицеру это не понравилось. Человек изучал историю с коммунистической точки зрения. Годится ли такой для отдела восточной пропаганды? Однако у него был приказ отобрать несколько образованных людей для Дабендорфа. А этот немецким языком владеет хорошо.

— Значит вы историк?

— Готовился им стать. Я не закончил университет.

— Историк! Я знаю, что это такое. Там вам прививали коммунистическую идеологию. Но откуда у вас знания немецкого языка?

— Мой отец и моя мать хорошо говорят по-немецки.

— А кто ваши отец и мать? — спросил офицер.

— Отец профессор, а мать переводчик.

— Профессор?

— Да. А мать работала переводчиком при отделении Коминтерна.

— Вот как, — проговорил офицер. — Эти сведения из биографии Рогожина ему еще больше не понравились. Но образованные люди требовались как воздух. А в нынешнем наборе до Рогожина не было ни одного стоящего. Они могли стать только солдатами. Простые деревенские парни. Кого отправить в школу РОА в Дабендорф?

— Какими языками кроме немецкого владеете?

— I speak English and French.

— Даже так? Тогда вы наверняка пригодитесь в Дабендорфе.

— В Дабендорфе? — удивился Рогожин.

— Отдел восточной пропаганды особого назначения. Там не хватает людей, хорошо знающих язык. А у вас три языка.

— Я бы сказал четыре. Но мой испанский не так хорош.

Офицер сделал пометку в деле Рогожина.

Так, бывший рядовой Советской армии попал в Дабендорф…

* * *

Андрей знал, что его анкета может не понравиться новому командованию. И вот рядом с ним этот словоохотливый парень.

«Наверняка подсадной, — подумал Андрей. — Желают выяснить, чем я „дышу“ Тяжело ему здесь».

— А чего ушел из лагеря? — зло спросил Рогожин. — И валялся бы на вонючих нарах. Не видать по роже, чтобы ты долго в лагере был!

— Не был, — сразу признался парень. — Долго не был. Сразу сломался. Как увидал как немец Ваньку Румянцева убил, так и сломался.

— А кто он? — уже более спокойно спросил Андрей.

— Ванька-то? Друг мой. Мы с ним вместе в военкомат пошли и добровольцами записались. И вместе в артиллерийском училище были и на фронт вместе попали.

— Артиллерист значит?

— Ага. А ты?

— Рядовой 128-го пехотного полка. Также доброволец. В первом же бою в плен попал. Ни одного фрица не убил. Еще вопросы есть?

— Да ты кипятись, парень. Чего на меня набросился?

— Не нравится мне то, что ты сразу в душу ко мне полез. С чего это? Тебя попросили проверить меня? Так?

— Чего? Ты думаешь, что я «подсадной»? — парень засмеялся.

— А это не так? Ты оказался в одном помещении со мной случайно?

— Именно так.

— Не верю я в такие случайности.

— Но такое бывает. А кто ты такой?

— Что? — Андрей не понял вопроса.

— Я спросил кто ты, чтобы к тебе прислали «подсадного»? Большой человек?

— Я сказал, чтобы рядовым.

— Это я слышал. Но кто ты, кроме того, что бывший рядовой Красной армии?

Андрей не ответил и повернулся к соседу спиной.

— Обиделся? Ну как знаешь…

* * *

Дабендорф.