После долгих колебаний они наконец решили, что нужно переговорить с князем.

По возвращении последнего в Петербург, Бобров должен воспользоваться первым удобным случаем и переговорить с Сергеем Сергеевичем, признаться ему в своей любви к его дочери и попросить у него ее руки.

— Если же мне не удастся? — с дрожью в голосе спрашивал он. — Если он мне откажет?

— Мы исполним наш долг, — отвечала княжна Юлия. — Но что бы ни случилось — ничто не разлучит меня с вами, и ничто не помешает мне любить вас, ничто не заставит меня выйти за другого. К тому же, — прибавила она с улыбкой избалованной дочери, — мой отец будет говорить со мной об этом… а я сумею его тронуть и убедить…

В таком положении были дела наших влюбленных, когда в описываемый нами декабрьский морозный вечер Виктор Аркадьевич Бобров вернулся к себе домой из города, как он называл по обычаю всех служащих на заводе центральную часть Петербурга.

Первое, что он заметил на своем письменном столе, на котором слуга в ожидании его возвращения уже зажег лампу, — это лежащее на самом виду письмо.

На конверте не было никакой надписи.

Он, впрочем, узнал сейчас же форму бумаги, почувствовал знакомый запах — это было письмо от княжны Юлии.

Что могло это значить? Она уже писала ему утром. К радости примешивался страх.

Он поспешно разорвал письмо и стал жадно читать его.

Оно заключало в себе лишь несколько строк.

«Дорогой Виктор Аркадьевич!

Все переменилось. Прежде, чем на что-нибудь решиться, мне необходимо вас видеть и серьезно переговорить с вами. Не пугайтесь… Приходите завтра около десяти часов вечера на Английскую набережную… Я сумею уйти из дома незамеченною… нам можно будет свободно переговорить… Это более, чем необходимо.

Ваша навсегда

Завтра был вторник — jour fixe в доме Ратицыных. Он надеялся там видеть княжну. Она знала это и, следовательно, этим письмом предупреждала это свидание в доме сестры, назначая его в другом месте. Значит, она имела на это свои серьезные причины. Значит, случилось что-нибудь очень важное.

Назначенное, между тем, ею самою на завтра свидание было их первым настоящим свиданием.

До сих пор они ограничивались на глазах других красноречием взглядов и полуслов.

Понятная радость молодого человека в предвкушении такого свидания сменилась беспокойством и неизвестностью.

XIV

НА АНГЛИЙСКОЙ НАБЕРЕЖНОЙ

Часть набережной реки Невы, носящая название Английской, несмотря на то, что считается одной из аристократических местностей Петербурга, или, быть может, именно в силу этой ее привилегии, даже в праздничные дни и самый разгар зимнего сезона по вечерам сравнительно пустынна.

Нет обычного в других центральных местностях Северной Пальмиры уличного движения — почти не видно извозчиков, быстро мелькают свои экипажи, — неотъемлемое преимущество как живущих в роскошных палатах, возвышающихся на этой набережной, так и посещающих обитателей этих палат.

Еще летом кое-где на гранитных скамейках набережной можно встретить сидящие «парочки», но когда красавица Нева одевается белоснежным саваном и ее мягкие волны сковывает «ледяной покров», образуя широкое, со всех сторон открытое пространство, способное охладить самые горячие tête-à-tête, — парочки исчезают.

На этой-то набережной, в собственном палаццо с цельными зеркальными стеклами в громадных окнах, с шикарным подъездом и жил граф Лев Николаевич Ратицын со своей супругою, но на разных половинах, по непреложным законам высшего света.

Половина графини Надежды Сергеевны была в бельэтаже, сам же граф жил наверху.

Дом был трехэтажный.