Тео провел в клетке весь остаток дня и ночь, изнывая от жажды и голода, все сильнее раскручивая маятник тревожных мыслей. Он не раз пытался мысленно заговорить с Аскаром, но тот упорно отмалчивался: забился в темные закоулки подсознания и ощетинился. Тео нутром чувствовал исходящие от него вибрации беспредельного, животного ужаса, и это пугало сильнее абсурда, который лез из всех щелей окружающей действительности, как ядовитый туман с болот.

«Ничего, надо перетерпеть чуть-чуть. Ли Чи примчится сразу, как только узнает, где я. Ну, или если сильно злится и намеревается хорошенько проучить меня, отправит за мной кого-то из подручных. Уже завтра я буду спать на свой кровати в особняке клана Ли в Нуркенте. Уже завтра», — мысленно повторял Тео, как мантру, чтобы отогнать страхи, которые вились в спертом воздухе ночи, как рой назойливых мух.

Ближе к рассвету его разбудил шум множества приглушенных голосов и сердитые окрики. В следующие несколько часов прибывали все новые и новые партии. Люди стояли так тесно, что Тео чувствовал запах чужого несвежего дыхания.

Наконец, охранники вывели заключенных во внутренний дворик и разбили на несколько колонн. В подвальном отсеке здания, где пахло сыростью и плесенью, у заключенных забрали все личные вещи и одежду, потом их наскоро обрили и прогнали через обжигающие струи воды. В клубах рассеянного тумана различия в возрасте, росте и телосложении стерлись, заключенные стали неотличимы, как заготовки манекенов на заводе. Каждому выдали свернутую балахонистую робу и брюки сероватого цвета, а еще — резиновые шлепанцы с перемычкой между пальцами. Походка сразу стала шаркающей, стариковской. На груди и на спине балахона была приклеена метка с шестизначным номером.

Заключенных выстроили в шеренгу. Надзиратели прохаживались вдоль строя, лениво поигрывали дубинками с рожками электрошокера на конце. Их глаза были скрыты за темными очками с зеркальными стеклами, и Тео сложно было избавиться от ощущения, что буравящий взгляд нацелен исключительно на него и сканирует каждое его движение.

— Вам не посчастливилось оказаться в лагере «Примирение». Сейчас я перечислю несколько простых правил. Но главное, что вам следует уяснить прямо сейчас: мне очень, очень не нравится, когда босс недоволен. Поэтому сразу предупреждаю: ведите себя так, чтобы у него не возникло даже малейшего, ничтожного повода для недовольства. Иначе я превращу последние дни вашей жалкой жизни в ад.

Заключенные, ссутулившись, исподлобья бросали взгляды на надзирателей и ряды камер за их спинами.

— Итак, правила. Первое: в камере соблюдать тишину и порядок. Второе: четко выполнять приказы, не трепать языком и не зыркать по сторонам. Третье: есть и справлять нужду только в строго отведенное время, по команде, вместе с остальными заключенными. Четвертое: прямо сейчас выучите свой уродский номер, чтобы четко и внятно прокричать его на перекличке. Пятое: обращаться к охранникам «господин надзиратель» — и рекомендую хорошенько подумать прежде, чем раскрыть рот и вякнуть что-то.