Я сжимаю руки в кулаки на коленях.

– Давно пора.

Щеки Арианны раскраснелись. Она очень худая. На ней брюки цвета хаки и обтягивающий розовый кашемировый свитер, который подчеркивает бронзовый оттенок ее кожи и ореховый цвет темных глаз. Густые черные волосы волнами рассыпаются по спине. Лицо как у куклы пикси, с носом пуговкой и полными губами. На лбу красуются созвездия прыщей.

– Простите, – говорит она, задыхаясь. – На французском задержали и…

Я вздыхаю достаточно громко, чтобы прервать ее слова.

– Арианна, это Сидни Шоу. Сидни, это Арианна Торрес. Я думаю, что занятия в малой группе действительно помогут… раскрыться.

– А где остальные участники? – спрашиваю я.

Доктор Янг нахмурил брови.

– Возможно, в будущем к нам присоединятся еще несколько учеников. Однако сейчас мы начнем с вас двоих. Всем будет полезно немного выйти из своей зоны комфорта. Почему бы вам не представиться? Сидни?

– Ну, как только что сказал добрый док, меня зовут Сидни. Я оказалась здесь потому, что убила трех кошек и выпила их кровь.

Арианна недоуменно поднимает брови.

– Ладно, пять кошек. И две собаки. Но я не пила кровь собак. Вкус прикольный.

Арианна закидывает правую ногу на левую и разглаживает складки на брюках. Она смотрит на доктора Янга.

Доктор Янг прочищает горло и рисует круги пальцами под подбородком.

– Давайте начнем с Арианны. Может быть, на ее примере Сидни увидит, как это делается, и будет больше готова к сотрудничеству.

Арианна сидит прямо, ее маленькие, похожие на птичьи руки сложены на коленях.

– Я секретарь выпускного класса. Я в списке отличников. Я в группе…

Я фыркнула.

– Продолжай, продолжай, пожалуйста. Я большая фанатка групп.

– Я играю на флейте. Первый номер. Я живу на Бродвью, это через мост. О, и поскольку все всегда спрашивают, мои родители колумбийцы, но они оба почти всю жизнь прожили в Штатах. Они никогда не учили меня испанскому, так что не просите меня помочь с домашним заданием. А глаза у меня от природы такого цвета, а не от контактных линз.

Я уставилась на доктора Янга, пытаясь передать в его мозг свое отвращение и возмущение. Неужели он не видит, насколько это ужасно? Это ужасная, кошмарная идея.

– Как считаешь, ты могла бы рассказать о том, почему ты здесь? – спрашивает ее доктор Янг.

– О, пожалуйста, давай, – предлагаю я. – Так хочу услышать, какие ужасные злодеяния тебе пришлось пережить, чтобы заслужить место в этой эксклюзивной терапевтической группе.

Арианна приглаживает волосы обеими руками. Она такая худая, что из под ее тонкой кожи, кажется, торчат кости.

– Я просыпаюсь по утрам и чувствую грусть, как будто меня тянет вниз какой то тяжелый груз.

– И почему же? – задает вопрос доктор Янг своим голосом мозгоправа.

– Я не знаю. – Она грызет ногти. Я вижу отсюда, что ее ногти на обеих руках обкусаны до крови. Кожа вокруг ногтевого ложа красная и неровная.

– Ну, поэтому мы здесь. Чтобы вместе разобраться. – Доктор Янг бросает на меня один из своих взглядов. – Ты уже готова к разговору, Сидни?

– Я говорю с тех пор, как пришла сюда.

Доктор Янг хмурится на меня. Я смотрю на него в ответ. Он притащил меня сюда. Я никогда не подписывалась на это и не соглашалась делать ничего, кроме как приходить. Кроме того, каждый раз, когда я смотрю на Арианну, вижу Жасмин. Я вижу все, что потеряла. Мое сердце сжимается. Я не хочу быть здесь. Я не хочу думать ни о чем из этого.

– Когда мне было три года, родители отдали меня в цирк. Там меня заставляли стоять на голове по шесть часов каждый день и притворяться, что я мутант.

Арианна выглядит так, будто только что проглотила что то неприятное.