– Ты такая сука.

– Видишь? Ты только что подтвердила мою гипотезу.

Марго кладет свои наманикюренные пальцы на руку Жасмин.

– Просто продолжай идти.

Когда я прохожу мимо них, Марго пинает меня по лодыжке одним из своих шипованных трехдюймовых каблуков. Я тяжело падаю, приземляясь на руки и колени. Оставшиеся конфеты «Reese's Pieces»  рассыпаются по полу.

Несколько человек смеются.

– Упс. – В голосе Марго звучит приторная сладость. – Удивительно, как некоторые люди доживают до конца дня.

Мой разум вспыхивает красным. Они хотят драки? Я устрою им драку. Посмотрим, насколько они высокомерны со сломанными носами и подбитыми глазами на их идеальных лицах.

Прежде чем я успеваю подняться, кто то хватает меня за руку и поднимает на ноги. Лукас. Он так близко, что я вижу блеск масла на его лбу. Я вздрагиваю и пытаюсь стряхнуть его руку, но он крепко держит меня.

– Не надо, – просит он низким голосом. – Оно того не стоит.

– Она того не стоит. – Марго отбрасывает волосы на плечо.

Жасмин щурит глаза.

– Не трать на нее свое дыхание. Она просто жирная уродина. Ничтожество.

Лукас крепче сжимает мою руку, как будто точно знает, что я собираюсь сделать. Его пальцы сильные и теплые. Я чувствую его тепло через ладонь. Он прав. Я не могу. Я не могу позволить себе действовать. Я не могу быть изгнанной. Я заставляю себя глубоко дышать, раз, два, три раза. И этого достаточно. Красное пятно перед глазами медленно исчезает.

Марго и Жасмин вышагивают по коридору. Учащиеся расступаются и двигаются вокруг нас, либо полностью игнорируя, либо бросая на нас презрительные взгляды. Хлопают шкафчики, и толпа шагов направляется в класс, в обеденный зал или к входной двери.

Я выдергиваю руку. По прежнему ощущаю отпечаток его руки. Я ожидаю увидеть след, но его нет.

Мои щеки покраснели. Мне ненавистно, что Лукас видел, как они одержали надо мной верх. Ненавижу, что он – или кто бы то ни было – видел меня на коленях, поверженной. Стыд и унижение жгут меня.

– Не трогай меня. Никогда. Какую часть фразы «оставь меня в покое» ты не понимаешь?

Лукас снова улыбается этой ужасной однобокой ухмылкой.

– Пойдем со мной на обед.

Мой желудок сжимается. Невозможно. Ни за что. Никак. Я понятия не имею, чего он от меня хочет, но не настолько глупа, чтобы поддаться на его игру. По идее, он член «Отряда сучек». Это все, что мне нужно знать.

– Вероятность подобного так же мала, как снежная буря в июле.

– Ну, это же Мичиган. Разве это место не славится своей темпераментной погодой?

– Я ухожу. Не смей за мной идти. – Я поворачиваюсь на каблуках и направляюсь в другую сторону, к выходу.

Забегаю в туалет, пока меня никто не заметил. Прислонившись к раковине, я не смотрю в зеркало. Я не хочу смотреть.

Через минуту дверь в туалет открывается. Входит Жасмин Коул, все еще сосредоточенная на своем телефоне.

Мой желудок сжимается.

– Ты следишь за мной? У тебя какая то странная одержимость слушать, как я писаю?

Удивление промелькнуло на ее лице, прежде чем она изобразила усмешку.

– Нет, черт возьми. – Жасмин достает тюбик помады из кармана своих фиолетовых обтягивающих брюк и смотрит на себя в зеркало. Она щурит глаза. – Ты на самом деле нечто невообразимое, знаешь это?

Внутри меня открывается трещина. Болезненные воспоминания вонзаются в мой мозг, как щепки. Жасмин с ее громким, звонким смехом и постоянной болтовней, которая почти заполнила все пустые места внутри меня. У нее получалось заставить меня чувствовать себя нормальной только силой своей буйной воли. Я помню то лето после восьмого класса, когда почти каждый день ездила к ней домой на велосипеде.