— Аманда, — печально сказал Роберт Фонтейн.

— Что Аманда? — нахмурился Монтгомери.

Роберт развел руками.

— Аманда плачет, — сказал он.

— Что?! — заорала Джулия Роджерс. — Аманда плачет?! И все?! И ты не мог сам с этим разобраться?!

Монтгомери Холден и Роберт Фонтейн немного удивленно посмотрели на Джулию. Слишком уж много злости сейчас было в ее голосе. Они, конечно, всегда знали, что у нее крутой нрав, но обычно она старалась вести себя более прилично.

Роберт Фонтейн тем временем рассеянно сел в свободное кресло.

— Я уже устал ее успокаивать, — сказал Роберт, — я больше не могу.

— Но при чем здесь мы? — свирепо сказала ему Джулия Роджерс.

Но уже было совсем поздно.

— Да, ты пока посиди, — сказал Роберту Монтгомери Холден, — а я пойду и узнаю, что с Амандой.

И вышел из гостиничного номера! Джулия даже не успела задержать его. Она закрыла глаза и еле сдержала стон отчаяния.

Поднесла к губам свой бокал и залпом его выпила. Стала вспоминать, куда она поставила свой любимый спасительный коньяк. Сейчас ей понадобилась бы очень внушительная порция, чтобы хоть немного прийти в себя.

Прийти в себя Джулии Роджерс ей все-таки пришлось и без коньяка. Потому что в гостиничном номере вдруг послышался громкий храп. Джулия в шоке открыла глаза.

Прямо перед ней в кресле спал Роберт Фонтейн. Откинул голову на спинку кресла и храпел.

Что?! Что она скажет, когда сюда вернется Монтгомери? Что она скажет Аманде, когда та наконец-то проплачется и станет искать своего ненаглядного мужа?

Ведь Роберта Фонтейна теперь и пушками не разбудишь! И в таком состоянии он пробудет как минимум часов двенадцать!

Но Джулия Роджерс была сильной и волевой женщиной, и мозги у нее всегда работали как компьютер. Не теряя ни секунды, она позвонила своему шоферу, и, когда тот через пять минут поднялся в ее номер, у Джулии уже были собраны чемоданы.

Да. Сейчас это было единственно правильное решение — бежать отсюда подальше. Когда все забудут об этом неловком сне этого непутевого Роберта Фонтейна и утечет некоторое количество воды, Джулия приедет обратно.

И у нее будет новый план. И план этот будет коварный и окончательный, без единого сучка и задоринки.

Монтгомери Холден честно шел проведать Аманду Стайгер и выяснить, что с ней приключилось, но встретил в безлюдном холле гостиницы скучающую от безделья Сессилию Кейн. Сессилии Кейн было настолько нечего делать, что Монтгомери Холден никак не мог отказать себе в удовольствии занять человека хоть каким-то делом.

— Сессилия, выручай, — сказал он, — а то у меня совершенно нет времени.

Сессилия Кейн заметно оживилась.

— А что случилось? — улыбнулась она.

— Надо проведать Аманду.

— А что с Амандой?

— Она плачет.

— Плачет? — удивилась Сессилия Кейн. — И все?

— А этого мало? — тоже удивился Монтгомери Холден.

— Ох, извини, — совсем растерялась Сессилия, — наверное, дело и правда серьезное, раз Аманда плачет.

А Аманда Стайгер действительно никогда не плакала. Плакать — это не дело для таких роскошных женщин, как Аманда.

— Ты сходи проведай ее, узнай, в чем дело, хорошо? — попросил Монтгомери Холден.

— Конечно, схожу, — согласилась Сессилия.

— Утешь ее там, если нужно, — сказал Монтгомери Холден, — успокой.