— Конечно, успокою.

— А потом пойди к Роберту и расскажи ему, в чем там дело с Амандой.

— А где Роберт?

— Роберт сейчас в номере у Джулии Роджерс, — сказал Монтгомери.

— Хорошо, — кивнула Сессилия.

— А если кто-нибудь будет искать меня, скажи, что я скоро приду, хорошо?

— Хорошо, — кивнула Сессилия.

— Ты меня этим здорово выручишь, — сказал Монтгомери Холден.

И Сессилия направилась в номер к Аманде, а Монтгомери Холден, пока никто не заметил, вышел из гостиницы.

22

К вечеру Ребекка так и не придумала, что ей теперь думать обо всем происходящем с ней в последние дни. Зря она не уехала сразу же, как только высшие силы принесли в этот город Монтгомери Холдена. Зря.

Тогда у нее было побольше силы воли как-то разрулить эту ситуацию. Ну хорошо. Просто бежать от этой ситуации без оглядки.

А сейчас… Запах его волос, близость его тела, сила его рук, его смех, его дыхание — совсем-совсем близко — уже взяли в тиски все ее естество, все ее нерастраченные за эти годы чувства, всю ее невыплаканную грусть.

Как она могла отказаться от присутствия этого человека в своей жизни? Ведь ей не нужен был никто другой. Ей нужен был только он.

И пусть десять лет назад он поступил с ней именно так, как он тогда поступил. Быть может, он давно уже пожалел, что тогда все так получилось и что на первое место он поставил совсем другие интересы. Ведь он тоже до сих пор один. И это неспроста.

Ребекка сидела на своей кровати и не могла двинуться, не могла даже взять и накинуть на себя пару одеял, чтобы согреться в такую жару, когда со стороны окна послышался тихий шорох. Вот кто-то перепрыгнул через забор. Вот подошел к окну.

Тонкое, нежное чувство счастья стало разливаться по всему телу Ребекки. И это чувство не зависело ни от логики, ни от здравого смысла. Только Монтгомери Холден должен обнимать ее и тихо шептать ей на ухо всякие дерзости. Только он и никто другой.

Ребекка взяла себя в руки, встала с кровати и пошла к окну. Но он уже и сам ловко перелез через ее подоконник. В комнате было темно.

Они сделали один шаг и оказались в объятиях друг друга.

Как она соскучилась по его запаху. Как она соскучилась по его сильным рукам. Со вчерашнего вечера соскучилась? Или скучала все прошедшее столетие? Ребекка уже ничего не понимала.

— Счастье мое, — сказал ей Монтгомери Холден, — у вас в городе такая жара, а ты опять замерзла.

Ребекка тихо засмеялась, а Монтгомери нежно-нежно поцеловал ее.

— Я тебя согрею, — тихо сказал он ей на ухо, — тебе придется жаловаться на жару, так я тебя сейчас согрею.

Ребекка обняла его за шею и ничего не хотела говорить. У нее просто сил не было. Он это понял, осторожно взял ее на руки и положил на кровать.

Ближе к утру в комнате действительно было так жарко, что им пришлось перебраться на улицу. Они расстелили на земле большое толстое одеяло и укрылись другим одеялом. На улице был изумительный сладкий ночной воздух.

Забор был сплошной, с улицы их не было видно. Ребекка положила голову на руку Монтгомери, он обнял ее другой рукой.

— Мне кажется, — сказала Ребекка, — что миссис Корнуэл нас еще вчера заметила.

— Что она тебе сказала? — спросил Монтгомери.

— Ничего не сказала.

— А как ты тогда догадалась?

— Она на меня совсем никакого внимания весь день не обращала.

— Так ты поняла, что она в курсе наших встреч?

— Да, — кивнула Ребекка.